– Ну, я хвостом и бивнями уже месяца четыре как обзавелся, но ни одной монеты жалования еще так и не видел. – Если старик не расслышал язвительности в словах большого зеленого моржа, значит, у него точно от возраста начались проблемы с ушами! Впрочем, у меня имелись все основания жаловаться на судьбу и прочие высшие силы. Ладно еще морж…Но почему такого цвета?! Да, будучи человеком, я имел не совсем здоровый зеленоватый окрас кожи. Спасибо родной Российской экологии, прекрасной везде, где нет промышленных производств, нагло плюющих на нормы выбросов вредных веществ в воду, воздух, почв, да все равно куда, лишь бы не оштрафовали. Однако зачем его было так усугублять, доводя до нежного оттенка молодой листвы?! Маскировочную окраску мне придать хотели, что ли! Так в море камуфляж совсем иного цвета! – И начальства с момента принятия на службу тоже не видел. Хоть чего-то в моей жизни есть хорошего.

– Пару на горизонте! – Раздался крик с верхушки занимающей центральную часть плота скалы, где плотно обосновался еще один из матросов с уничтоженного корабля, похоже, после принудительного купания в океане заимевший стойкую водобоязнь. Иначе чем еще объяснить тот факт, что он со вчерашнего дня так и не слезал с точки, максимально удаленной от мокрой стихии?

– Подплывем, поздороваемся? Заодно и курс уточним. – Предложил я, с некоторым трудом находя замеченную наблюдателем посудину. – Не то, чтобы у меня были сомнения в твоем мастерстве, но если из всех измерительных астрономических инструментов вроде секстантов и астролябий в наличии имеются только собственные пальцы, то мы вполне может промахнуться мимо нужной нам суши и совершить случайно какое-нибудь географическое открытие.

– А надо ли? – Засомневался Джером. – Все-таки у нас людей мало, а море оно такое, все спишет. А вдруг там пираты, слишком жадные купцы?

– Скорее беженцы, которые решили, будто морем выбираться из охваченной войной страны будет безопаснее. – Не согласился с ним я, предварительно попробовав морскую воду на вкус. Корабль, показавшийся на горизонте, был старым и довольно вонючти. Его дно все обросло ракушками, борта из-за чрезмерной нагрузки почти черпали воду, а днище периодически давало течь. И кровью от него ну вот совсем не веяло, зато в обилии имелся смутно знакомый еще по человеческой жизни вкус гниловатой сельди, которой явно регулярно заполняли трюм сверху донизу. Стандартная рыболовецкая калоша, в силу возраста не удаляющаяся далеко от порта приписки и прячущаяся в бухту при первых признаках непогоды. На таких не пускаются в погоню и не уходят от нее. Подобные живые ископаемые скорее уж должны лежать на дне или быть разобраны на дрова, а в море их выводят больше по необходимости. – Конечно, возможно они потеряли все свои капиталы и теперь страшно нуждаются в деньгах…Но меня это не напугает. Собственно меня вообще ни один корабль не напугает, во всяком случае, если он не умеет нырять и вести бой в подводном положении. А вас можно и тут оставить, чтобы если вдруг чего случайно не зацепить.

– Не надо! – Встревожился старый моряк. – Я не уверен, что без твоей магии этот плот переживет хотя бы самую маленькую волну! Он слишком широкий, чтобы не переломиться!

– Ну, ветра вроде нет… – В словах Джерома был свой резон. Конструкция, которую я собрал из подвернувшихся под руку материалов, действительно не выдерживала ничего, кроме полного штиля. И если налетала буря, то мне приходилось держать своеобразный глаз урагана вокруг неё, успокаивая ветер и волны при помощи магии. Внезапно на щеке, которой когда-то коснулась морская богиня, оставив там татуировку морской звезды в качестве своей личной метки, появился зуд, который с каждой секундой все больше и больше усиливался. Точнее не совсем зуд, а будто кожа стремилась завернуться сама внутрь себя и сжаться в одну точку. И если это ощущение игнорировать, то постепенно оно начнет переходить из слабенького дискомфорта в практически натуральную пытку. – Вот черт! Как не вовремя то! Хоть бы в этот раз все было быстро, я ж теперь не один!