Мы вернулись в дом. Там дон Хуан рассказал всем о поступке Ла Горды. Все видящие принялись подтрунивать над Ла Гордой, делая это с явным удовольствием, что поставило Ла Горду в крайне незавидное положение.

– Щепетильность и тактичность – не помощники в борьбе с чувством собственной важности, – пояснил дон Хуан в ответ на мое выражение озабоченности по поводу положения Ла Горды.

Потом он попросил всех покинуть комнату. Мы сели, и дон Хуан начал объяснять.

Он сказал, что видящих, как древних, так и новых, можно разделить на две категории. К первой относятся те, кто стремится практиковать самообладание и способен направить свою деятельность в русло достижения прагматических целей, несущих благо другим видящим и человеку вообще. Другая категория – это те, кому нет дела до самообладания и достижения прагматических целей. Среди видящих принято считать, что тем, кто составляет вторую категорию, не удалось справиться с проблемой чувства собственной важности.

– Чувство собственной важности, – пояснил дон Хуан, – не является чем-то простым и незамысловатым. С одной стороны, это сердцевина всего лучшего, что в нас есть. А с другой – сердцевина всей нашей внутренней гнили. И потому методика избавления от этого гнилостного аспекта чувства собственной важности в каждом случае является поистине стратегическим шедевром. И во все века видящие с глубочайшим восхищением относились к тем, кому удалось это совершить.

Я пожаловался, что идея избавления от чувства собственной важности кажется для меня привлекательной, но его указания на этот счет слишком туманны и поэтому я не могу им следовать.

На это дон Хуан ответил:

– Я уже не раз говорил тебе: тот, кто встал на путь знания, должен обладать огромным воображением. Видишь ли, на этом пути ничто не бывает таким ясным, как нам бы того хотелось.

Я почувствовал дискомфорт и стал спорить. Я заявил, что его указания напоминают мне постулаты католической веры и что после того, как мне всю жизнь твердили о греховности и грехе, я сделался невосприимчивым к подобного рода вещам.

– Для воина борьба с чувством собственной важности – не принцип, а чисто стратегический вопрос, – ответил дон Хуан. – Твоя ошибка заключается вот в чем: то, что я говорю, ты рассматриваешь с точки зрения нравственности.

– И я действительно считаю тебя человеком высоконравственным, дон Хуан.

– Ты просто заметил мою безупречность. И это все, – произнес он.

– Безупречность, равно как избавление от чувства собственной важности, – понятия слишком неопределенные, чтобы представлять для меня какую-то практическую ценность, – заметил я.

Дон Хуан чуть не задохнулся от смеха, и я в вызывающем тоне потребовал от него объяснения того, что такое безупречность.

– Безупречность есть не более чем правильное использование энергии, – сказал он. – И все, что я говорю, к вопросам морали и нравственности не имеет ни малейшего отношения. Я обладаю энергией, и это делает меня неуязвимым. Чтобы понять это, тебе необходимо самому накопить достаточное количество энергии.

Довольно долго мы молчали. Мне хотелось обдумать сказанное доном Хуаном. Неожиданно он снова заговорил:

– Воин производит стратегическую инвентаризацию. Он составляет список всего, что делает. А затем решает, какие пункты этого перечня можно изменить, чтобы дать себе передышку в расходовании энергии.

Я возразил, что в такой перечень должно входить все, что только есть под солнцем. Дон Хуан терпеливо пояснил, что стратегической инвентаризации, о которой идет речь, подвергаются только те поведенческие шаблоны, которые не являются существенными с точки зрения выживания и благополучия.