Сусанну же тогда больше всего взволновало появление новой соперницы. Так как из Кангарда сэр Волк прибыл в сопровождении здоровенного викинга и крайне симпатичной женщины-воина. Очень быстро Сусанна выяснила, что ещё летом с этой самой Мирандой он был о-очень близок. Вот тогда-то впервые ревность накрыла Сусанну. Правда, головы она не потеряла и мгновенно сблизилась с этой бывшей «столичной штучкой». В результате, буквально через два дня, в специально организованной баньке, за кувшинчиком разбавленного кальвадоса, Миранда выплакала ей своё горе. Оказалось – освобождённая рабыня, на которой бывший хозяин обещал жениться.

Сначала, вроде, всё складывалось удачно. Миранда вновь шла с викингами на карви. Но теперь уже как свободная женщина. Солёный холодный ветер наполнял радужными надеждами. Где-то впереди был суровый дом Бьорна Виваранда. Там её ждала скорая свадьба и новая вольная жизнь… Однако всё изменилось в одночасье. В море им встретился драккар недружественного клана. О наличии золота у них те, конечно, не знали. Но вот многочисленных рабов разглядели. И потребовали отдать добычу. Хорошо сразу не напали.

Неприятельский корабль был больше и наверняка лучше приспособлен к абордажу. Однако откровенно нарваться на кровную месть ни бьорновским, ни вражеским хирдманам не хотелось. У викингов с этим строго. Договорились на бой вожаков. Кто выиграет – того и добыча! Корабли сцепили вёслами, и на эти ненадёжные опоры выпрыгнули вооружённые ярлы. Тут выяснилось, что Бьорн утратил способность подчиняться демону-берсерку. Пару раз он уже был близок к тому, чтобы упасть в студёные волны. Но положение спас весельчак Хурд, неожиданно начавший ритмично выкрикивать:

– Ульф-хед-нар! Ульф-хед-нар!! Ульф-хед-нар!!!

Его тут же подержал весь экипаж и сама Миранда. Скандирование задало ритм схватки. Ярла словно напитало энергией. Он закружил вокруг оппонента, как недавно его самого осаживал сэр Волк. Шутя отвесил два обидных пинка, а затем просто свалил в волну. Да не оружием, а мощным тычком собственной задницы! Одобрительных хохот и рёв с обоих кораблей был первой наградой. Бьорн забросил в карви уже ненужное оружие и уселся на весло верхом. Крепко обхватил ногами, свесился вниз и выловил за волосы барахтающегося в студёной волне оппонента.

К своему позору, тот успел утопить меч и щит. При всех хирдманах спасённый хёвдинг поблагодарил Бьорна и заверил в дружбе. За проигрыш отдал запасное оружие и доспехи, пообещав добыть новые в бою. А затем показать их старейшинам уважаемого клана Скарролигов. Инцидент, вроде, был исчерпан. Но уже вечером, посовещавшись со своими викингами, Бьорн принял решение вернуться к удачливому конунгу франков. Чтобы подольше послужить в его Стае и сильнее приобщиться к победоносной Хамингья Ульфхеднара.

Подвыпившая Миранда охотно пояснила, что так северяне обозначают личную удачу, везение и духа-охранителя военного вождя. Они представляют Hamingja чем-то вроде невидимой девы-ангела, которая покидает конунга в момент смерти и переходит к потомку или близкому сородичу. Причем, выявляется она только в поступках и решительных действиях. Соответственно, нерешительность и излишняя рефлексивность вождя приводят к отсутствию счастья. Благоприятный исход поступков правителя напрямую зависит от Hamingja. Но её обнаружения можно добиться лишь при постоянном напряжении всех моральных и физических сил. Конунгу требуется с наибольшей энергией и честью выполнять положенное. При этом не страшиться даже неблагоприятной участи, не пытаться от неё уклониться, но гордо и мужественно принять.