Джим Бейкер, глава аппарата Рональда Рейгана, а потом и Джорджа Буша-младшего, в глазах подавляющего большинства образцовый менеджер Белого дома, посоветовал Прибусу не принимать это предложение.

Удивительное превращение Трампа из потешного кандидата в радетеля за недовольных, потом в смехотворного номинанта и, наконец, во взятого на неопределенное время напрокат избранного президента никак его не отрезвило. После первого шока он мгновенно переписал свой портрет, представ в образе неизбежного президента.

Низшей точкой его кампании и примером ревизионизма, связанного с осознанием нового статуса, можно считать видеозапись Билли Буша. В неофициальной беседе с ведущим дружественной кабельной сети он дал такое объяснение: “То был не я”.

Ведущий согласился, что несправедливо судить о человеке по какому-то одному событию.

– Да, – сказал Трамп, – то был не я. Мне говорили люди, разбирающиеся в таких вещах, как легко может все меняться: другой голос, другой человек.

Как победитель он ждал, что теперь станет объектом преклонения, обольщения и раздачи милостей. Он ждал, что это будет работать двусторонне: прежде враждебные масс-медиа превратятся в дружественные.

На деле же его, победителя, с ужасом рисовали как разрушителя те медиа, которые в прошлом, как нечто само собой разумеющееся, со всей почтительностью рассыпали похвалы будущему президенту, кем бы он ни был. (Нехватка трех миллионов голосов – эта тема продолжала преследовать Трампа, и ее лучше было избегать.) У него в голове не укладывалось, как те же люди – то есть СМИ, – которые жестоко критиковали его за высказывание, что он может не признать результаты голосования, теперь смеют называть его нелегитимным.

Трамп не был политиком, который мог проанализировать фракции своих сторонников и хулителей; он был торгашом, которому надо продать товар. “Я победил. Я победитель. Я не лузер”, – повторял он, словно мантру, отказываясь верить своим ушам.

Бэннон описывал его как такой простой механизм. Кнопка “вкл.” – сплошная лесть, кнопка “выкл.” – сплошная клевета. Лесть лилась рекой, подхалимская, изобилующая превосходными степенями и напрочь оторванная от реальности: такой-то самый лучший, самый невероятный, круче не бывает, бессмертный. Клевета была злобной, горькой, обиженной – “пошел прочь и закрой за собой железную дверь”.

Такова была природа Трампа-торговца. Он свято верил в то, что не существует причин не перехваливать перспективный товар. Если же покупатель бойкотирует эту перспективу, то почему бы не завалить его или ее презрением и исковыми заявлениями. В конце концов, если они не реагируют на подлизывание, то пускай хотя бы реагируют на эти ворохи бумаг. Бэннон был уверен – пожалуй, даже слишком, – что Трампа можно легко включать и выключать.

Его можно было подстрекать, чем и занимался Бэннон на фоне смертельной войны, кто сильнее – с медиа, с демократами, с вашингтонским “болотом”, – а можно было и обхаживать. Больше всего Трамп любил именно обхаживания.

Джефф Безос, основатель интернет-компании Amazon.com и владелец Washington Post, которая стала, в числе других СМИ, черной меткой для Трампа, при этом не жалел усилий, чтобы установить личные отношения как с самим избранным президентом, так и с его дочкой Иванкой. Во время предвыборной кампании Трамп говорил, что Amazon “уходит от убойных налогов” и если он победит, “у них возникнут те еще проблемы”. А теперь вдруг он нахваливал Безоса как “гения высшей пробы”. Илон Маск, посетив Башню Трампа, убеждал его и новую администрацию, чтобы они поддержали полеты на Марс, и Трамп за это тут же ухватился. Стивен Шварцман, глава инвестиционной группы компаний