– Как я вижу, – величаво говорила она, – успеваемость вашего отпрыска улучшилась в разы. Значит, методы архимагистра Миль-Авентиса работают, а практика в целительстве еще ни одному благородному лерду не мешала, – добавляла она, для убедительности сверкая клычками, и жалобщик удалялся несолоно хлебавши, не посмев возразить, что дитя в целительстве было вовсе не целителем, а в лучшем случае санитаром.

Шептались, но очень тихо, так, чтобы до мужа королевы, магистра Фрая, не дошло, что она так благосклонна к дракону, мало походившему на почтенного и преданного науке старца-ректора, из-за того, что он – ее любовник. Но по понятной причине, никто подтвердить слухи не мог. Как и опровергнуть.

Магистр Тиана Риваль вспоминала все это, сидя под столом в ректорском кабинете. Старший преподаватель кафедры целительства, преподаватель зельеварения и травоведения и сотрудник академического госпиталя, она пришла работать в университет незадолго до смены начальства и с тех пор регулярно-принудительно занималась перевоспитанием студентов, попавших под тяжелую лапу дракона.

– По задумке, именно они должны быть жертвами пенитенциарной системы, – со вздохом говорила она коллеге по несчастью, целительнице-эльфийке. – Так почему каждый раз я ощущаю себя так, будто ректор отправил на каторгу лично меня?

Кошки из проштрафившихся студиозусов получались на редкость бестолковые, к лотку и блохам не приученные, орущие под окнами ещё громче настоящих. К тому же любовь к пиву никуда не девалась, трансформируясь в любовь к валерьянке, поэтому кошаки делали набеги на оранжерею леди Тианы, а затем орали пьяными голосами. Волшебница расколдовывала их тайком раньше установленного срока и отправляла мыть пробирки и реторты, драить полы в лечебнице и выносить всякий неприятный мусор после перевязок и операций, то есть извлекала из невинных страдальцев хоть какую-то пользу. Вряд ли ректору понравилось бы её самоуправство.

Так что леди Тиана знала точно, попадись она сейчас – и, возможно, родовая защита не поможет. Проверять, может ли один дракон взломать защиту, поставленную другим, ей не хотелось – а то вдруг получится, и он в тварюшку какую ее превратит. А не получится – уволит и отправит к оркам в ссылку.

«Или просто сожрет», – уныло подумала леди Риваль, слушая легкие мужские шаги из своего укрытия.

Даже самые безбашенные студенты не осмелились бы влезть в самое опасное место Эринетты, в кабинет к ректору, – так как прекрасно знали, что драконы – территориальные существа и за проникновение на свою территорию могут и откусить какую-нибудь значительную часть тела. Мэтрис Тиана всеми частями тела дорожила, поэтому и сидела сейчас под ректорским столом, накрыв себя двойным пологом невидимости – от обычного и магического зрения.

И что дракону понадобилось в кабинете в четыре утра? Она была уверена, что не задела никаких защитных струн – амулет-взломщик, доставшийся наследнице опального герцогского рода, работал исправно, делая носителя невидимым для охранных систем любой сложности. Она только-только успела найти сейф, когда услышала, как едва слышно скрипнула дверь в приёмной.

Целительница еще понадеялась, что это какой-нибудь из местных призраков (а с ними можно договориться) – но охранные нити полыхнули золотом, как всегда бывает в присутствии хозяина, и она в страхе нырнула под стол. И только потом сообразила, что лучше бы за занавеску или за диван, потому что вряд ли дракон решит любоваться лунной ночью, а вот за стол он сядет обязательно.