– Если отец умрет, – рот Гарольда свело легкой судорогой. – Если это случится, то старшим в семье станет мой брат, а его Тобиас растопчет моментально. Генрих не боец и никогда им не был. Про сестер я не говорю вовсе. Хотя им ничего и не грозит, кому эти дуры нужны. Но старшинство в семье для нашего колена будет потеряно навсегда, оно перейдет к ветви Тобиаса.

– Гейнард сказал, что такие вещи без поддержки не делаются. То есть при дворе у твоего дяди есть люди, которые при необходимости его поддержат, – деловито заметила Рози и пояснила для меня: – Гейнард – один из моих братьев.

– Да это и так ясно, – махнул рукой Гарольд. – Я же не ребенок, это прекрасно понимаю. Зато теперь понятно, почему нас ждали на той лесной дороге. Эраст, ты помнишь, мы все гадали, по какой причине именно меня хотели убить в обязательном порядке?

Точно, было такое. Гарольд для них был главной целью, они орали еще: «Вон того режьте первым».

– Дядюшка меня им заказал, – зло проговорил Гарольд. – Руку на отсечение даю – его это работа. Старый пес! Боится, гад такой, что я на обучение плюну, как узнаю, что к чему, и в Силистрию вернусь. Я не Генрих, меня так просто не сожрешь.

– Или в Фольдштейн сначала наведаешься, – добавила Рози. – К Рою Шестому. Твоя мать с его женой ведь родня? Гейнард сказал, что на твоем месте он поступил бы именно так. В Силистрии слово короля Фольдштейна имеет ох какой серьезный вес, не мне тебе это объяснять. Заручись ты его благословением – и дядюшке твоему придется туговато. Да и мое семейство при необходимости готово оказать тебе поддержку. Де Фюрьи сильны не только в своих землях.

– Прямо не знаю, что делать, – немного жалобно произнес Монброн. – Семья все-таки. Хоть на коня прыгай и мчи во весь опор.

– Так и мчи, – даже как-то удивилась Рози. – Какие тут могут быть сомнения?

– А это? – Гарольд рванул рубаху на груди, показав нам печать. – Я – маг. Я больше не один из наследников, у меня осталась только родовая фамилия, и не более того.

– У нас всех есть долг крови, – Рози была невероятно серьезна. – Мы получили его с первым шлепком по заднице, который сделала повитуха. В нас живут все те, кто носили наше имя прежде нас, и все те, кто будут носить его после нас, извините за высокий стиль.

– Не будут, – я начал догадываться, куда гнет Рози. – Мы бесплодны. За нами не будет никого.

– Ты меня понял, – погрозила мне пальцем Рози.

– Пойду к Ворону, – бледный до синевы Гарольд одернул рубаху. – Может, отпустит на месяц-другой.

– Давай-давай, – одобрила его поступок Рози. – Удачи.

Не отпустил его Ворон. Сказал – либо тут, либо там, сам решай. Но если уедешь, то можешь не возвращаться, причем на подобную поблажку он идет в первый и последний раз.

Гарольд мучился ужасно, но выбор уже на следующий день сделал в пользу замка, чем удивил лично меня невероятно. Семья все-таки. У меня ее не было, но если бы была, то я бы ни на что ее не променял.

За пару дней он совсем извелся и осунулся. Мы даже начали за него всерьез опасаться, а Аманда сообщила нам, что если так дальше дело пойдет, то она сама к Ворону сходит и такое там устроит!

А еще через день в замок пожаловал отряд Мартина.

Не знаю, как выглядели в глазах наших соучеников мы, когда вернулись в замок, но надеюсь на то, что не так удручающе, как отряд Мартина.

Вернулось их всего семеро из одиннадцати уехавших, так мне сказала Рози, найдя меня на кухне – сегодня была наша очередь готовить. Причем слово «наша» поменяло свой смысл относительно первого года обучения. Раньше «наша» означало благородных. А теперь – нет. Как-то само так получилось, что и мы, и те ребята, которые провели лето под командой Рози, теперь держались друг друга в тех составах, на которые нас некогда разделил Ворон, и делали это если не как кровные родственники, то как очень близкие друзья. Хотя – какие же мы не кровные? Смешалась наша кровь в ту ночь у Гробниц, навсегда и бесповоротно. Моя и Фалька – это уж наверняка, я его когда к лошадям тащил, кабана такого, то живого места на нем не было, да и из меня кровь текла изрядно, так что смешалось одно с другим, смешалось.