Дата рождения: 1 июля 1984 года.

Место рождения: Лондон, Великобритания.

Семейное положение: не женат, детей нет.

Адрес: 145 Hudson street, NY, 10013.

И все?

Ему почти двадцать девять, по гороскопу рак, второе имя Джеймс.

«Не женат, детей нет».

Это мне без досье известно. Если бы у тети Риз завелась невестка и родился хотя бы один внук, она бы растрезвонила об этом всему свету.

В раздумьях закусываю мизинец и бросаю взгляд на серебряную шариковую ручку, которая вот уже несколько часов мозолит мне глаза.

М-да, детектив из меня не очень. Посмотрим, справлюсь ли я с ролью актрисы…

В приемной на двадцать пятом меня встречает улыбчивая Элисон Дарлинг. Ну вылитый Гуинплен[13]!

– Добрый день, Элисон! – Я тоже широко улыбаюсь и наверняка выгляжу по-идиотски. – Мистер Кейн у себя?

– Привет, Кэтрин! Ох, он только что уехал, – с сожалением отвечает она.

– О, не может быть. – прикидываюсь огорченной. – А он, случайно, не оставлял ничего для мисс Мур?

– Э-м-м… вроде нет. – Девушка суетливо шарит по столу и даже заглядывает в ящик, но увы. – Нет, ничего.

– Может, в кабинете? – настаиваю я. Мне нужно, чтобы она свалила.

Элисон неуверенно мнется. Копаться в кабинете у начальства, видно, противоречит ее принципам, или же она попусту ссыт, однако мне сейчас не до этого. Я должна от нее избавиться.

– Н-у-у, я могу посмотреть, но… – колеблется секретарша, хлопая густыми кукольными ресницами.

Но?

– Посмотрите, пожалуйста, – с отчаянием в голосе прошу я, и это добивает ее чуткую душевную организацию. Брякнув: «Я сейчас», мисс Дарлинг убегает на поиски несуществующей папки, а это означает, что у меня есть ровно шестьдесят секунд!

Переполненная адреналином, я молниеносно ретируюсь влево, к третьей, самой дальней двери, бессознательно хватаюсь за круглую металлическую ручку и, полностью позабыв о золотом правиле, за нарушение которого неоднократно получала по башке, ныряю в светлый просторный кабинет.

Вот зараза!

По спине ползет знакомый холодок, коленки трясутся. На этот раз мне трындец, думаю я, глядя на хозяина положения.

Эддингтон, спокойный и безупречный, сидит за стеклянным столом и просматривает какие-то бумаги. Увидев меня, он вопросительно выгибает бровь и, вместо того чтобы разозлиться, заметно веселеет.

– Ты меня провоцируешь? – сардонически вопрошает он, склонив голову набок.

Прости-прости-прости!

– Нет, на этот раз случайнее некуда! – жалобно сиплю я, понимая всю абсурдность своего оправдания. Почему я не постучала, почему-у-у?!

Роберт недоверчиво хмыкает, покачиваясь в большом директорском кресле, и пристально изучает меня. Небось наказание придумывает, гад.

Блин, так мне и надо! Два раза в одну и ту же яму – сверхтупость!

– Зачем пожаловала? – спрашивает вдруг он, по-видимому, устав от созерцания моей неинтересной морды.

Я робею и на секунду забываю о причине своего фееричного появления. Стоять перед Элисон Дарлинг и перед этим произведением искусства не одно и то же.

Кое-как собравшись с духом, ковыляю к его столу, достаю из кармана ручку и кладу на самый краешек.

– Вот, – говорю я охрипшим от волнения голосом, – вы уронили в холле.

Черт, как глупо. В моем воображении возврат ручки казался менее унизительным.

– О, утренний казус, – с издевкой уточняет Роберт, прикрыв кулаком рвущуюся наружу улыбку.

Очень смешно, придурок…

– Что ж, спасибо, – после короткой паузы благодарит он и замолкает.

На этом моменте, видимо, полагается продолжить диалог или выйти вон, но я не решаюсь ни на первое, ни на второе и не двигаюсь с места.

«Придумай что-нибудь, быстро!»