Эбби вернулась в реальность и услышала, что Габриель завершает свой монолог упоминанием различных правовых лазеек, на которые они должны обратить внимание.

– Я остановлюсь у бабушки, – заявил он, когда самолет начал спускаться, и Эбби посмотрела в иллюминатор.

– Хорошо. – Она кивнула. – У меня есть адрес отеля. Я поеду на такси? Пока мы не будем работать, я просмотрю отчеты.

– Очень разумно, – пробормотал Габриель. – Но я думаю, вам было бы приятно встретиться с Авой. По крайней мере, она будет знать, с кем я часами торчу на работе.

– Разве она думает, что на работе вы занимаетесь чем-то помимо работы?

Габриель усмехнулся:

– Кто знает? Она может подумать, что человек с разбитым сердцем будет искать того, кто его утешит.

Эбби покраснела. Следуя логике, она сделала вывод, что после того, как Ава познакомится с ней, она успокоится. Она поймет, что ее внук действительно только работает. Потому что он никогда не свяжется с такой, как Эбби.

Она не сомневалась, что он непременно найдет себе новую подружку – очередную гламурную прилипалу, как только они вернутся в Лондон.

– Вы, должно быть, много рассказывали ей о Люси, – произнесла Эбби, пока самолет садился. Габриель покосился на нее.

– Практически ничего, – признался он. – Моя бабушка не одобряет женщин, с которыми я обычно встречаюсь.

– Она их видела?

– Одну или двух лично, а остальных – в таблоидах. Похоже, она сформировала о них мнение примерно три года назад, когда я расстался с гламурной моделью, которая рассказала о наших отношениях одному из таблоидов. Боюсь, она с отвращением воспринимает женщин, охотящихся за моими деньгами.

Эбби ничего не сказала, хотя была на стороне его бабушки. Однако она не помнила, чтобы читала в таблоидах откровения о любовных похождениях Габриеля с тех пор, как стала на него работать.

Габриель встал. Эбби прошла впереди него, почувствовала жар его тела и затаила дыхание.

– Значит, лучше помалкивать, – сказала она.

Он густо покраснел. На самом деле он виделся со своей бабушкой реже, чем следовало бы, и говорил ей меньше, чем должен был. Ему не пришло в голову завести долгий и сентиментальный разговор о Люси, который в любом случае был не в его стиле. О помолвке он тоже ничего не сообщил. Четыре с половиной недели назад он сидел в одном из лучших ресторанов в центре Лондона и смотрел, как Люси открывает футляр с бриллиантовым кольцом и театрально ахает. Надев кольцо стоимостью в миллион, она прослезилась и заявила, будто не надеялась…

Эбби бросила на него язвительный взгляд из-под ресниц, и Габриель подумал, что она – единственная женщина в мире, которая так откровенно и скептически относится к его мотивам и так искренне об этом говорит. Она могла читать ему долгие нотации о соблюдении руководящих указаний и барьерах, которые нельзя нарушать, но она лгала самой себе, если считала, что эти барьеры не нарушаются ежедневно, когда она так посматривает на него.

– Вы посылали ее фотографии? – спросила она, усаживаясь в длинный автомобиль на взлетно-посадочной площадке. – Вероятно, вашей бабушке было любопытно, кто станет вашей женой.

– Я был помолвлен только месяц или около того назад, Эбби. Возможно, мне следовало поручить вам сообщать моей бабушке все подробности, раз я был за пределами страны чаще, чем мне хотелось бы, за последние несколько недель.

– Я бы никогда этого не сделала!

– Нет. – Он пожал плечами. – Как оказалось, даже хорошо, что я не посылал ей фотографии. Моя бабушка просто знает о том, что помолвка состоялась. И больше никаких подробностей.