– Кто? – не сразу понял Наум, но, посмотрев на капрала Нгаму, понял, что именно она к нему и обращалась. – Я задумался, – виновато ответил он на ее вопросительный взгляд.

– Я спросила, из какой вы деревни, – повторила та свой вопрос, и ни один мускул не дрогнул на ее серьезном лице.

– Я приехал из Бангао, но родился я в Уадда-Джалле. Моя семья покинула город, когда туда вошла группировка «Селек».

– Да, у нас много перемещенных с северных префектур, – кивнула капрал. – Значит, вы как никто должны понимать, что первоочередной задачей нынешней партии президента является освобождение страны от различных военизированных группировок.

– А как же накормить голодных? – в свою очередь спросил Наум.

– Одно проистекает из другого, – ответила Нгама. – Если мы покончим с бандформированиями и возьмем все шахты и разработки руд под управление правительства, голодных станет меньше. Если не будет тех, кто грабит страну и ее жителей, то мы как-нибудь наладим и экономику страны, а значит, и голодающих станет меньше, а потом и вовсе не будет. Французам мы уже перестали доверять, вверив безопасность нашей страны нашим истинным друзьям – русским. Результаты есть, но их нужно закреплять и развивать. Для борьбы с суданцами из Дарфура и с нашими оппозиционерами к нам прибыли еще триста инструкторов. Нам также готовы помочь наши союзники из Руанды.

Девушка замолчала. К ним подошел сержант и спросил:

– Вы закончили?

– Да, – коротко ответила девушка.

– Тогда можете быть свободны, – отпустил ее сержант и, повернувшись к новобранцам, сказал: – А я продолжу втолковывать этим олухам, что от них потребуется в ближайшее время.

Капрал Нгама удалилась, сопровождаемая взглядами всех мужчин. Походка у нее была плавная и совершенно не походила на военную.

– Итак, – строго глянул на них сержант, и все четверо вытянулись в струнку. – С политической обстановкой вас ознакомили. Теперь я познакомлю вас с уставом и распорядком дня в нашем подразделении.

Последующую часть речи сержанта Наум слушал в половину уха, его мысли были заняты капралом Нгамой.

– Стойте тут, а я схожу за Михаилом, – услышал он заключительные слова сержанта и словно бы очнулся от сладкого сна.

Русские… С тех пор как Наум услышал о них, ему было очень интересно, что они собой представляют. С французами он уже имел дело, почти половина преподавателей в университете были французами. Но они не понравились Науму. Слишком уж напыщенными они были и разговаривали со студентами не то чтобы грубо, но как бы нехотя. А некоторые даже с долей пренебрежения, как с людьми второго сорта, а не с равными. Из истории Наум знал, что когда-то его страна была французской колонией, но потом стала независимой республикой. Хотя – какая уж тут республика, когда парламенту страны до недавнего еще времени французы диктовали свои условия и учили, каким должно быть настоящее «демократическое» правление?

По рассказам доктора Ани, которая училась четыре года в России, Наум знал, что русские совсем не такие, как французы. Они честнее и бесхитростнее французов, говорила она, и Наум ей отчего-то верил. Поэтому и любопытство его было по отношению к русским настолько сильным, что он и думать забыл о девушке-капрале.

Михаил вышел с сержантом, оглядел потные лица новобранцев, улыбнулся и сказал:

– Ну что, бойцы? Для начала покажете мне, на что вы способны. Но чтобы вы почувствовали себя причастными к армии страны, выбирайте себе позывные. Так в армии полагается. Кто первый?

Все четверо молча переглянулись и нерешительно посмотрели на Михаила. Потом Рош спросил: