Купец мотнул головой и принялся раздавать команды. Караванщики засуетились.

Олекша не ошибся: остатки выживших купцов к утру вышли к колодцам. Измотанные переходом по пескам, люди буквально валились с ног. Здесь, у свежей журчащей воды, и решили дождаться ночи. С тем, что нужно выставить дозорного и организовать караул, согласились все. Но усталость и бессонная ночь породили жаркие дебаты о том, кто и когда должен нести вахту. Споры прервал пылевой столб, вздымающийся с севера. Купцы были уже готовы броситься врассыпную, но голос рыжебородого заставил их сплотиться и взять оружие в руки.

– Что будем делать?

Олекша не сразу понял, что вопрос предназначался ему. Он всматривался в даль, пытаясь определить, откуда скачет этот отряд. И вскоре в багровых лучах рассвета блеснула сталь.

– Это не купцы. Нам терять нечего по сути. Все, что мы могли потерять, мы потеряли. Брать с нас нечего.

Торговцы сгрудились за спиной Олекшы, подбадривая друг друга.

– Приготовимся. Это могут быть просто странники или передовой отряд каравана, да кто угодно! – подбадривал рыжебородый измотанных коллег по цеху.

– Если нападут? – спросил кто-то из купцов.

– Нападут, будем драться. Абдулле и его шайке зубы сломали; надо будет, обломаем и этих.

Северянин взял в руки щит и, прихватив трофейное копье, вышел навстречу всадникам.

Выбрав для себя более или менее ровную площадку, Олекша поднял щит, закрыв себя от плеча до бедра.

– Стрелой эту бронзу не прошить. Даже из арбалета. Тем более, со скачущий лошади сделать прицельный выстрел почти невозможно. Если не ускоряться перед подходом, атаковать не будут…

Восемь закованных в доспехи рыцарей на поджарых боевых скакунах, один кузнец на арбе с походной кузней и с десяток оруженосцев и челяди на мулах остановились в нескольких метрах перед северянином. Один из всадников спешился и, сняв увенчанный крыльями шлем, бросил его подоспевшему оруженосцу. Олекша не шевелился, следуя уставу стражи Агробы. Укрывшись щитом, он был готов к отражению внезапной атаки, а копье, устремленное в небо, говорило о мирных намерениях ученика звездочета. Хотя провести выпад из этого положения – дело мгновенное. Рыцарь остановился в полутора метрах от северянина и положил руку на рукоять меча, висевшего на левом боку. Несколько секунд противники оценивали друг друга. Рыцарь первым нарушил молчание:

– Я Ульфрик, граф туссонский, магистр ордена лангольеров. А это мои рыцари. —Рыцарь, не сводя глаз с северянина, махнул в сторону своих латников.

– Олекша, ученик Улугбея – звездочета из Агробы. Следуем в Гулябад. На нас напали разбойники. Караван-баши погиб при атаке. Я веду выживших в Шахристан.

– У нас неотложное дело к господину Валатапшу. Нам стало известно, что он сейчас в Гулябаде. Мы поможем вам добраться до Гулябада, но наш проводник умер несколько часов назад, ужаленный коброй. И потом, вы должны знать…

– В столице Шахристана свирепствует холера, славный магистр. Если ваш сеньор там, то скорее всего он уже мертв.

– Если он мертв, доблестный Олекша, я должен отыскать его тело и провести обряд. Вы примете нашу помощь и окажете нам услугу? Похоже, небо свело нас тут не случайно.

Ульфрик снял кольчужную перчатку и протянул руку юноше.

– Случайности не случайны. Спасибо, магистр. Мы поделимся с вами всем, что знаем, о дороге в Гулябад.

Перехватив копье в левую руку, Олекша пожал руку магистра.

* * *

Оруженосцы ставили шатры, купцы готовили еду, рыцари проверяли снаряжение и оттачивали мастерство рукопашного боя. Здесь, у журчащей прохлады источников оазиса, путешественники восстанавливали силы перед последним длинным переходом до Гулябада. В принципе зелень лугов Шахристана должна была начать радовать глаз путешественника уже к утру следующего дня, но этот переход считался самым сложным из-за сильных ветров, переставляющих барханы на свое усмотрение, и единственное, чему можно было доверять, это звезды ночного небосвода. Так гласил дневник Юсуфа, караван-баши из Агробы.