Она чувствовала, что, несмотря ни на что, её партнёр, столь неожиданно приглашённый на танец, доволен. Он даже подмигивал своим друзьям, которые отвлеклись от того, что стояло и должно было стоять на их столике, и наблюдали за ними.

– Девушка Марина, я в восхищении, – проговорил он, косясь на бирку с Марининым именем, – уже давно я не танцевал. Поэтому надеюсь, вы простите мне мою неловкость…

– Что вы, вы хорошо танцуете, – улыбалась Марина и чувствовала, что её нервная дрожь исчезла. Танец, пусть совсем незамысловатый, принёс ей облегчение и уверенность в своих силах. Она улыбнулась ещё раз любезному партнёру и его друзьям. Теперь они «её», скандала не будет, даже если с запозданием на час она притащит за их столик фаршированный ботинок или поджаренный поросячий хвостик.

Танец закончился, музыка сменилась на быструю.

– Спасибо, – солидный господин даже поклонился, взяв Маринины руки в свои, – я не мог предположить, что на нашей серьёзной встрече может произойти что-то необыкновенное. Спасибо ещё раз, Марина. Я счастлив, я тронут, правда.

Марина кивнула ему и не спеша удалилась. Господин уселся за свой столик. А когда она подошла к ним с вновь приготовленным заказом, все трое зааплодировали. Часто посещавшие рестораны, они, конечно, знали, что может позволить себе официантка, что нет. И потому были восхищены поступком Марины.

Альбина не посмела упрекнуть Марину ни в чём. Она практически молча открыла перед ней и Кариной свой журнал и ткнула пальцем в цифру, которой завершалась колонка с перечислением испорченного.

Марина сощурилась.

– И как быть?

– У вас вычтут это из зарплаты.

– А так мы ничего не должны? – бодро спросила Марина.

– Нет, можете, конечно, хоть сейчас всю сумму отдать. Или часть. – Альбина хотела показаться великодушной. – А вообще у вас вычтут постепенно.

– Ага.

Альбина умотала. Марина потащила сестру в подсобное помещение, вытащила сигарету и задумалась. Добрячка-администраторша расписала эти деньги по зарплатам сестёр. И вышло так, что два месяца обе они должны были работать бесплатно. Или же платить в рассрочку шесть месяцев, если им так хочется.

– Ну, на шесть месяцев мы, может, тут не задержимся, – сказала Карина, глядя в список.

– Как? – удивилась Марина. – Ну уж фигушки.

– Выплатим деньги и пойдём куда-нибудь ещё работать, может, продавцами, может, секретарями. Мы же ходили в школе на курсы референтов, вот и… – предложила Карина.

– Нет уж. Дудки. – Марина сжала зубами фильтр своей сигареты, даже откусила от него кусочек. – Вот теперь я поимею с этого ресторана всё, что только можно. Я не люблю оказываться крайней. Мы не будем с тобой крайними, Каринка, понимаешь?

– Крайними не будем, а экономить придётся теперь на всём. И домой теперь денег вряд ли получится послать, – вздохнула Карина, согласно кивнув перед этим сестре.

Марина бросила окурок, сдула пепел с хромированной поверхности урны и усмехнулась:

– Нет уж. Не будем мы экономить, мой голубчик. Из-за кого ты на меня налетела? Из-за этого квадратного урода, которому права покачать захотелось. А он дома у себя пожрать не мог? Не мог, получается, раз в ресторан припёрся. А дальше уже простая логическая цепочка: раз те, кто сюда ходят, дома не едят, значит, могут это себе позволить. Могут позволить – значит, хотят, чтобы их кто-то обслужил, поработал на них. А раз так – то это мы, МЫ их тут обслуживаем! И хорошо обслуживаем. Пусть за это и платят. Понимаешь?

– Ну?

– Так что чаевые с них драть я буду по полной программе. Пока долг этот не выплатим. А тебе уж, извини, деваться некуда – значит, будешь мне помогать.