Это во многом была бравада — его крайне редко допускали до толпы, — но фокус со слоном срабатывал на любом человеке.

Гомон голосов в голове не умолк совсем, но значительно стих. Юмус воспользовался передышкой и оглядел группу встречающих.

Впоследствии он не мог вспомнить, о чем думал во время того разговора. Яну Уиллису Юмус не соврал — все его мысли действительно были на языке.

Недостающие сведения о проекте Юмус почерпнул прямо там, “считав” мысли Гродески, Кота и Блейна. Никому из них и в голову не пришло закрываться, наоборот, казалось, что они жаждут поделиться.

Самым обескураженным был Честер Винк — но оно и понятно. У этого человека в жизни творился настоящий сумбур, но он почему-то не был этим обеспокоен. Куда больше его занимали житейские вопросы, вроде нового кресла, и это было удивительно.

За обедом Юмус всерьез задумался, как бы вел себя, окажись на месте Винка, и вдруг понял, что думать-то и не надо: он фактически уже на месте Винка. Все происходящее было так же ново для него, как и для считавшего себя немагом Чесса.

У них даже перспективы были схожи: по окончании эксперимента и Честер, и Юмус должны были вернуться в привычный им мир. Различие было в том, что Блейн был отчетливо заинтересован в том, чтобы Чесс продлил контракт с Офицератом, а Юмусу только предстояло добиться подобного предложения.

Это решение было легким. Более того, оно было единственным, что понимал даже охранник Элиот. Понимал ли это Верховный Маг Иуоо?.. Конечно. В этом Юмус убедился даже без поддержки в виде подобных же мыслей Блейна.

Блейн. Поразительно, как он отличался от Иуоо… Одна должность, одна власть — и такие разные люди. Мысли Блейна текли спокойно, размеренно и очень четко, будто были отсортированы специально. А вот чувства не были столь послушны, и Юмус постоянно ловил — не глазами, ощущениями — то теплый, почти отеческий взгляд на Кота, то гордый на Себастьяна, то весело-ироничный на Чесса. А еще постоянным фоном мыслей Верховного Мага Паомы было желание, чтобы рядом оказался тот, кого за столом не было. Все встало на свои места, лишь когда кто-то упомянул в разговоре Джонатана Тибериуса — вот тогда мысли Блейна буквально вспыхнули фейерверком приятных воспоминаний о верховых прогулках и неторопливых разговорах ни о чем и обо всем на свете.

Это было необычно и уникально само по себе — такая эмоциональность у аналитика А1. Но Юмус никак не ожидал, что симпатия… кажется это не слишком подходящее слово… дружеский интерес Блейна будет направлен на адаптанта. Эти два типа магии были бесконечно далеки друг от друга.

А еще над Юмусом откровенно потешался Рацио. Нет-нет да подкидывал в “эфир” мысль типа: “Живи теперь с этим”, или “А я еще и их настроение по запаху чую”.

Но больше всех поразил Джоук. Сонм эмоций, приличествующий исключительно адаптантам да немагам, Юмус кое-как совместил в голове с по-настоящему виртуозным обращением с мыслями. Не ожидал он трех вещей: что мысли можно отключить, что это может сделать аналитик А2, и что этот самый аналитик с совершенно искренним восторгом будет ждать жаркой ночи с красоткой, лицо которой он пусть и запомнил до самых последних мелочей, но оно все равно было для него просто набором черт и цветных пятен.

И да, во имя всего святого, как так вышло, что место Главного Офицера занял адаптант?

Дерек Кот был человеком с виду непримечательным. Но только с виду. Юмуса же с первых мгновений заинтересовали его резкие четкие мысли, почти без флера размытых размышлений. И без обычно присущих адаптанту эмоций. Нет, те, конечно, присутствовали и в гораздо большем количестве, чем у того же Джоука, но все было как-то собранно, концентрированно — настолько, что Юмус читал от начала и до конца каждую, даже обрывочную фразу, проносящуюся в голове.