К Новикову подбежал красный от недавних переживаний Чкалов. Он странно морщился, но при этом весело хохотал. Хлопнув Кирилла по плечу, он ткнул пальцем себе в грудь, прикрытую бронежилетом.

– Во! Представляешь, ощущение – точно бугай боднул, а крови нет! Пуля не прошла!

Новиков разглядел на ткани аккуратное отверстие, затем – странно встопорщенную изогнутой пластиной ткань. Прикинул импульс и принялся тщательно осматривать Валерия Павловича с головы до ног. Найдя то, что искал, он хмыкнул и покачал головой:

– Везучий же ты, Валерий. Просто неприлично везучий… – И, предваряя расспросы, воткнул палец в еще одно отверстие в районе плеча. – Во-первых, пуля попала под углом, а потом срикошетила и ушла вверх. И если судить по траектории, то прошла в паре миллиметров от твоей волжской бестолковки. Прямой винтовочный выстрел прошил бы тебя насквозь вместе с бронёй.

Чкалов вывернул голову, удивленно осмотрел выходное отверстие и, по-волжски окая, проговорил:

– А я-то думал – показалось… Свистнуло, понимаешь, возле самого уха.

Тут к ним подбежали остальные. Надежда крепко поцеловала Новикова, а когда оторвалась и принялась что-то пояснять, повернувшись к побоищу, Вера тоже быстро мазнула его губами по губам. Глеб быстро доложил, что в результате огневого контакта с группой противника захвачены пятеро пленных, пригодных для экстренного потрошения. Кирилл, выделив Рассохину пятерых и приказав взять пленных в автомобили, с остальной частью группы поспешил к дому Мгалобишвили.

Охрана предсовнаркома Грузии попыталась оказать сопротивление. Когда Ходжаев предъявил ордер на арест и обыск, охранники выхватили оружие и выстрелили в младшего лейтенанта ГБ. Правда, Умид успел отработанным приемом захватить одного из охранников и прикрылся им, точно щитом, прочно удерживая бедолагу за руку, взятую на излом. Так что все пять пуль, выпущенные охраной в Ходжаева, достались их же коллеге.

Охранников возле ворот положили слаженным залпом, следующим вывели из строя охранявших входные двери, но на втором этаже завязался настоящий бой. Охранники Мгалобишвили оказались вооружены маузерами, что в условиях ближнего боя почти свело на нет преимущество автоматов. Новиков, лежавший по одну сторону коридора, подмигнул Бажукову, засевшему в дверной нише, дотронулся до ремня, а затем сделал жест, словно бы прикрывал глаза ладонью. Лейтенант понятливо кивнул и снял с пояса опытный образец гранаты под названием «Зарница».

– Бойся!

Вспышка и резкий звуковой удар от брошенной свето-шумовой гранаты вывели из строя всех, кто находился рядом. Короткий бросок – и сопротивление окончательно подавлено. Из кабинета Кирилл выволок за шкирку трясущегося Мгалобишвили и швырнул его в теплые дружеские объятия Ходжаева и Котэ Гоглидзе. Гия Гоглидзе сидел в коридоре и тихо ругался по-грузински, а Вера быстро бинтовала ему простреленную навылет руку.

«Захват прошел успешно, – отметил про себя Новиков. – Теперь бы еще доставить задержанного в целости и сохранности…»

Но обратная дорога прошла без происшествий. Кирилл даже удивился такому миролюбию заговорщиков и удивлялся вплоть до самого здания Управления НКВД. Ну, почти до самого здания.

На улице перед Управлением НКВД республики волновалось человеческое море. «Стихийная» демонстрация, с красными флагами, какими-то непонятными рукописными плакатами и, естественно, с галдежом, выкриками, лозунгами и абсолютной неуправляемостью. Но пока еще никто не рвется в здание, пока еще перед тяжелыми дубовыми дверями спокойно стоят часовые. «Хотя про спокойно я, пожалуй, погорячился, – подумал Новиков, наблюдая, как часовые яростно переругиваются с толпой. – Похоже, с доставкой задержанного могут возникнуть проблемы…»