– Бог ты мой, да я бы мог заглянуть в кабинет министра, будь у меня телескоп!

– Хотите, чтобы я вам его достал?

– Нет. – Я смотрю на Анри. Не могу понять, шутит он или нет. Поворачиваюсь к окну и пытаюсь его открыть. Ладонью несколько раз ударяю по задвижке, но та наглухо приржавела. Я уже начинаю ненавидеть это место. – Ну хорошо, – говорю я, стряхивая ржавчину с ладони. – Буду полагаться на вас, майор. Особенно несколько первых месяцев. Все это для меня в новинку.

– Естественно, полковник. Но сначала позвольте мне вручить вам ваши ключи. – Анри протягивает мне пять ключей на металлическом колечке с легкой цепочкой, чтобы можно было пристегнуть к поясу. – От входной двери. От двери вашего кабинета. От сейфа. И от вашего стола.

– А этот?

– Этот от двери дворца де Бриенн, выходящей в сад. Когда вам необходимо увидеть министра, вы пользуетесь этим ключом. Его полковнику Сандерру вручил генерал Мерсье.

– Что-то не так с парадной дверью?

– Через эту быстрее. И незаметнее.

– У нас есть телефон?

– Да. Перед кабинетом капитана Вальдана.

– А секретарь?

– Полковник Сандерр не доверял им. Если вам нужно какое-то дело, попросите Гриблена. Если нужно сделать копию, можете прибегнуть к помощи одного из капитанов. Вальдан умеет печатать на машинке.

У меня такое чувство, будто я оказался в какой-то религиозной секте, соблюдающей темные обряды. Военное министерство построено на территории, которую прежде занимал женский монастырь, и офицеров Генерального штаба на улице Сен-Доминик называют «доминиканцы» из-за их строго секретного режима. Но я уже вижу, что в статистическом отделе никаких строгостей нет.

– Вы хотели сказать мне, над чем сейчас работает капитан Лот.

– У нас есть агент в немецком посольстве. Он регулярно доставляет нам выброшенные документы, которые предназначались для сжигания в посольской печи вместе с другим мусором. Но эти документы попадают не в печь, а к нам. По большей части они разорваны, и нам приходится их восстанавливать. Тонкая работа. Лот большой умелец.

– Так вы впервые и вышли на Дрейфуса?

– Да.

– Восстановив разорванное письмо?

– Именно.

– Бог ты мой, почти из ничего! И кто этот агент?

– Мы всегда используем кодовое имя – Огюст. А продукт обозначается как «обычный маршрут».

– Хорошо, – улыбаюсь я, – спрошу иначе: кто такой Огюст? – Анри медлит с ответом, но я полон решимости выдавить из него эти сведения: если я хочу когда-либо разобраться в этой работе, то должен знать, как функционирует служба снизу доверху. И чем скорее, тем лучше. – Да ну же, майор, я ведь глава отдела. Вы должны мне сказать.

– Женщина по имени Мари Бастьян, – неохотно отвечает он. – Она работает в посольстве уборщицей. В частности, убирает кабинет немецкого военного атташе.

– И давно она работает на нас?

– Пять лет. Я ее куратор. Я плачу ей двести франков в месяц. – Анри не может противиться желанию и хвастливо добавляет: – Это крупнейшая сделка в Европе!

– Как она доставляет нам материал?

– Раз в неделю, в определенное время я встречаюсь с ней в церкви, здесь неподалеку. Иногда два раза – по вечерам, когда все успокаивается. Нас никто не видит. Я сразу же уношу материалы домой.

– Домой? – Я не могу скрыть удивления. – А это безопасно?

– Абсолютно. Там только моя жена и я. Да наш ребенок. Я просматриваю материал дома, пробегаю то, что по-французски, – немецкого я не знаю. Лот работает с немецкими документами здесь.

– Ясно. – Хотя я согласно киваю, такая процедура представляется мне абсолютной любительщиной. Но я не собираюсь устраивать выволочки в первый день работы. – У меня чувство, что мы прекрасно сработаемся, майор Анри.