— Лиидия, послушай! — торопливо зашептала я, увлекая новую знакомую в уголок и пропуская вперед пару припозднившихся девчонок. — Послушай… у меня к тебе одна большая просьба! На случай, если меня выберут…

Судя по тому, как блондинка напряглась, она не ожидала от этой просьбы ничего хорошего. И совершенно ошарашенно заморгала на меня, когда я ее изложила. Идея пиявочной спасательной экспедиции ввела ее в ступор. Зато отвлекла от предстоящего кастинга на роль тролльей жены.

Да-да, там за дверью оказался именно тролль. Выскочившая оттуда первая претендентка успела пискнуть что-то о зеленом тролльем ужасе до того, как изящно хлопнулась в обморок. Прицельно на диванчик.

Кто бы говорил о зеленых ужасах, сама девушка тоже была не особенно розовой. Молоденькая незнакомая дриада с дубовыми листиками в прическе и, судя по ее манерному писку, с его же древесиной в голове.

Девичий коллектив тут же выстроился в очередь к единственному дивану. В обморок явно хотели все, но место было уже занято — вставать дубоголовочка не собиралась. Одна я в этой компании смотрелась ненормальной энтузиасткой, а мне просто было интересно посмотреть на настоящего живого тролля. Горного. Это Лиидия сказала, что раз зеленый — значит, горный. Она, глядя на меня, изо всех сил крепилась, а на вожделенный диванчик посматривала презрительно.

Чтобы новая знакомая и дальше не слишком дергалась, я потихоньку ее отвлекала, задавая вопросы. И ей хорошо, и мне полезно. Так, например, выяснилось, почему в очереди на тролля так много человеческих девчонок. Оказывается, у людей, а точнее у их женщин, самый пластичный геном — так я перевела для себя сложные рассуждения о видовой наследственности. Попросту говоря, если у тебя мама человек, а папа тролль, то быть тебе троллем, причем повышенной проходимости, ибо людская кровь действует на нелюдскую освежающе. Не только на троллью, вообще на нечеловеческую. И темные расы давно этим пользуются. А вот светлые человеков не уважают и скрещиваться с ними брезгуют. Так и варились бы в собственном соку, но добрый властелин насильно проводит распределение собственного гарема по особенно напыщенным товарищам. Селекционер, однако.

А вот между собой нелюди скрещиваются по какой-то другой системе. По какой именно, я узнать не успела, потому как внезапно подошла наша очередь. Я ободряюще кивнула подружке и пошла к троллю в пасть. В смысле, на другой орган, конечно… Тьфу ты, это, наверное, от волнения на пошлятину тянет.

Вошла в зал и сразу зажмурилась. Высокие стрельчатые окна наполняли помещение ослепительным солнечным светом, и кресло с троллем потерялось в этом сиянии, оказавшись где-то у дальней стены. Я непроизвольно прикрыла глаза рукой, сделала пару шагов и чуть не споткнулась о чью-то гитару, брошенную прямо на ковер. Ага, а вон лежат маленькие металлические колпачки, которые надевают на пальцы на манер кастаньет. И бубен… Хм, кастинг включает в себя музыкальное представление? Танцы? Надеюсь, стихи свои читать не придется…

Гитару с пола я подобрала и, поскольку никаких других указаний не последовало, медленно направилась в ту часть зала, где притулился несчастный тролль.

Почему несчастный? А вы видели когда-нибудь счастливых похмельных мужиков?

Здоровенный детина потрясающего серо-стального цвета в тонкий белый узор едва поместился в хрупкое на его фоне кресло и отчаянно щурил на меня воспаленные красные глаза с припухшими веками. Зелеными у него были только волосы, короткие, густые, курчавые, похожие на заросли мха на каменном валуне.