– Ты, наверное, защитился? – начал я издалека.

– Какое там! – отмахнулся Чемоданов и, открыв печную дверцу, пошурудил в остывших углях. – Не успел. Кандидатский минимум сдал, диссертацию почти написал, а потом – обаньки! – моя женулька попала под машину.

– Какой ужас! – сказал я.

– Не то слово! – возразил Чемоданов. – На ней была шубка, такой скромненький шубёнчик за тысячу долларов – так тоже пострадал! Колесом рукав оторвало. На фиг оторвало! Я с водилой из-за этой шубки до сих пор сужусь. Не хочет, гад, компенсировать убыток. Говорит, что шуба еще до наезда рваная была… А чего вы рыбешку не едите? Мне батя с рыбхоза присылает. Свежачок!

– И где теперь эта твоя диссертация? – осторожно спросил я, чувствуя, что кандидатство просто сыпется мне на голову, как штукатурка с потолка.

– Где, где, – произнес Чемоданов, профессионально разбирая рыбью голову на части. – Под диваном валяется. Я ею печь растапливаю.

– Да ты что?! – воскликнул я. – Ты это серьезно?

– Во те крест! – заверил Чемоданов. – У нас ведь батарейки холодненькие, печурку топить надо. Так я из-под диванчика один листок – жмык! На формулы погляжу, смахну со щеки слезунчик, а потом спичечкой чирк! И туда его!

Меня ждала уже готовая диссертация. Никогда еще Настя не была так близка ко мне. У меня в ушах уже звенел марш Мендельсона.

– Тебя за это убить мало! – произнес я.

– Господи, как ты долго! – вдруг не выдержала Настя и посмотрела на Чемоданова. – Продайте нам вашу диссертацию!

– Диссертацию? – переспросил Чемоданов, с наслаждением хрустя ребрами. – Запросто. Три бутылочки пивунчика – и она ваша.

– Правда? – не поверил я. – Дорогой мой, да я тебе сейчас ящик пива принесу!

– Идет! – согласился Чемоданов. – Только, Серёнька, позволь полюбопытствовать: а на кой хрен тебе сдалась моя диссертация?

Я несколько мгновений колебался: говорить правду или не говорить? Потом представил, каким жалким я покажусь Чемоданову, если расскажу, что без диссертации не могу добиться расположения родителей Насти. Пришлось извиваться червем и лгать.

– Да мой начальник с ума сошел, приказал защититься. Вроде бы для того, чтобы выйти на новый уровень в работе с иностранными партнерами.

Чемоданов перестал жевать и сплюнул косточку. Она налипла к его нижней губе, как украшение полинезийского дикаря. Он в упор посмотрел на меня, округлив до совершенства глаза и выпятив губы.

– Так это что ж получается? – произнес он. – Ты хочешь защитить кандидатскую по моей диссертации?

– Ну да, – подтвердил я, и мне вдруг стало стыдно. – Я ведь тебе заплачу за это. Ты как бы продаешь мне свой труд.

– Э-э, Серёнька, так не пойдет! – покачал головой Чемоданов.

– А ты думал, для чего она мне? Печку топить? – громко спросил я, пытаясь спасти положение.

– Да лучше печку топить! – ответил Чемоданов и вскочил с дивана. Подошел ко мне, уставился своими сливовыми глазами. – А ты ловкач, Серёнька! Ловкач! Я, значит, три года пахал, как папа Карло, в лаборатории гнил, ночами не спал, а ты мой труд себе приписать хочешь?

– Но это нормальный бизнес! – защищал я свое честное имя. – Ты произвел продукт, который я покупаю. За свой труд ты получишь приличные деньги.

– Откупиться хочешь! – надломанным голосом произнес Чемоданов, поднимая с пола кота и прижимая его к своему лицу. – Мне, значит, твои поганые деньги, а тебе – слава и почет?

Я не на шутку разозлился.

– Что ж ты сам славы и почета не добился? Почему не защитился? Почему не довел дело до конца?

– Я уже тебе говорил, – низким голосом ответил Чемоданов и сделал каменное лицо, – жена под машину попала.