Ургант: Но вы же понимаете, что я имею в виду? Они всегда отстаивают… private… какой-то вот такой… частную зону, куда тебя не допускают. Что мне, как человеку, который вырос и прожил свою жизнь в России… как мне кажется, мы в России имеем другое – и это как раз меня и интересует… Я имею в виду… 300 миллионов людей… которые потенциально могут тебя понять. Ведь это же самое важное. Знаете, как говорят, русскую душу никогда не поймешь.

Познер: Ну, вообще, я считаю, что Тютчев глубоко заблуждался, когда он писал, что умом Россию не понять и так далее. В этом есть определенный националистический оттенок. По-моему, это все глупости. На самом деле, понять другую страну, понять другой народ… вообще, это требует, во-первых, тонкости, желания и времени. И требуется, может быть, даже определенный талант.

«Пора уже исполнить обещание написать об американских дорогах…Они стоят этого…

Мы не впервые очутились на автомобильной дороге. Теперь мы уже привыкли, притерпелись к этому блестящему дорожному устройству, но первое впечатление было незабываемым. Мы ехали по белой железобетонной плите толщиной в одиннадцать дюймов. Эта идеально ровная поверхность была слегка шероховата и обладала огромным коэффициентом сцепления. Дождь не делал ее скользкой.

Мы катились по ней с такой легкостью и бесшумностью, с какой дождевая капля пролетает по стеклу. Дорога на всем своем протяжении была разграфлена толстыми белыми полосами. По ней в обоих направлениях могли идти сразу четыре машины. Практически эти дороги, подобно дорогам Древнего Рима, построены на вечные времена…

О, эта дорога! В течение двух месяцев она бежала нам навстречу – бетонная, асфальтовая или зернистая, сделанная из щебня и пропитанная тяжелым маслом…

Иностранец, даже не владеющий английским языком, может с легкой душой выехать на американскую дорогу. Он не заблудится здесь, в чужой стране. В этих дорогах самостоятельно разберется даже ребенок, даже глухонемой. Они тщательно перенумерованы, и номера встречаются так часто, что ошибиться в направлении невозможно…

На дорогах есть множество различных знаков. Но – знаменательная особенность! – среди них нет ни одного лишнего, который отвлекал бы внимание водителя…

Дороги – одно из самых замечательных явлений американской жизни. Именно жизни, а не одной лишь техники».

Лучше, по-моему, не скажешь. Мы, как Ильф и Петров, катили по этой бесконечной гладкой ленте. Я не мог – уже в который раз! – не подумать о том, какое чудо сотворил для Америки массовый автомобиль. Ведь это он побудил страну к строительству дорог, а строительство дорог породило совершенно новый вид транспорта, который оттеснил не только транспорт водный, но и железнодорожный – грузовой. Сегодня, когда тебя обгоняют красавцы-дальнобойщики, громадные грузовики, то не сразу понимаешь, что эти дороги, являющиеся артериями страны, восходят к видению Генри Форда…

Зато, если ты, конечно, не американец, и особенно если ты из России, ты задаешься вопросом: почему у них такие чистые, красивые грузовики? В самом деле, почему? Или, если угодно, почему в России такие уродливые и грязные? Впрочем, это другая тема.

Дорога № 66, о которой я писал чуть раньше, была первой магистралью, которая пересекла страну с северавостока на юго-запад, ею-то и восхищались Ильф и Петров, да не только они. Дорога № 66 стала легендарной, о ней писали песни, и одну из них исполнил, как говорится, на веки вечные бессмертный Нат «Кинг» Коул. Но все те же Ильф и Петров немало удивились бы, узнай они, что дорога № 66 давно не является ни главной, ни единственной…