Стоило оказаться за дверью, как вдохнула побольше воздуха. Там, под его пристальным взглядом, я забыла как дышать.

Раскомандовался. И это только первый день. Нет, я все понимаю, бизнес и все такое. Но я не планировала сегодня вот так начать работать. Я не боюсь работы, нет. Просто это все неожиданно так завертелось, что я чувствую себя не в своей тарелке.

Отставляю чашку в сторону, беру новую. Делаю кофе как показывала Лена. Ломтик лимона на блюдце. Спешу обратно, да только дверь неожиданно открывают и я врезаюсь.

Чертово дежавю!

– Господи! Горячо-то как! – рычит мужчина, отскакивая от меня.

А я роняю чашку от неожиданности произошедшего столкновения.

– Извините. Я не хотела, – на белой ткани рубашки расплылось коричневое пятно.

Мужчина вытаскивает полы из-за пояса брюк.

– Ожог, мать его, – ругается. – Вы меня убить захотели в первый же день? – злится.

Еще бы! Приятного мало.

– Да нет же, – пожимаю плечами. – Вы же сами неожиданно появились передо мной, – пытаюсь оправдаться.

– Где-то я это уже слышал. Непростительно часто на меня стали проливаться чашки с содержимым, – прищурил глаза, расстегивая рубашку.

Я же как идиотка зависаю на его пальцах, которые умело и быстро скользят по пуговицам.

– Очень часто? – стараюсь сделать вид, что ничего особенного не произошло. Пытаюсь оторвать свой взгляд от его рук.

Но задав встречный вопрос, понимаю, что сама же и подставляюсь.

– За последнюю неделю второй раз.

Наши взгляды встречаются.

И немного помолчав, заявляет:

– А я вас вспомнил…

Ну вот, допрыгалась, Тата!

– А я вас вспомнил, – проговорил он, и мое сердце ухнуло в пятки. – Это вы в кафе окатили меня своим какао.

Фух! Вспомнил, да не то. Значит, отложим воспоминания на полочку. Желательно подальше.

– Нет, вы, скорее всего, ошибаетесь, – возражаю.

– А вот и нет, – снимает рубашку, оставаясь по пояс голым.

Я тут же отворачиваюсь. Но разглядеть его успела.

А он в хорошей форме, надо признать. Сколько Игорю лет? Тридцать семь? Сорок? Сложно сказать. Но видно невооруженным взглядом, что этот мужчина за собой следит.

– Именно в кафе вы, Татьяна Александровна, меня и окатили какао, – звучит его голос чуть отдаленно.

Я не выдержала и обернулась. Мужчина подошел к шкафу, который отделан так, что сразу и не поймешь, что там именно он. Стянул с вешалки белоснежную рубашку и… мне снова пришлось сделать вид, что я не наблюдаю за ним. Подглядывать за чужим мужчиной, ай-яй-яй!

Тут же начинают пылать щеки. Гадство!

– Вы не помните? – снова звучит его голос, но уже ближе.

– Неужели это были вы? – бестолковый разговор.

– Можете поворачиваться. Я уже одет, – звучит серьезно. – И вопросом на вопрос неприлично отвечать.

Поворачиваюсь. Действительно, по нему и не скажешь, что минуту назад щеголял полуобнаженным. Причем перед незнакомым человеком. О каких приличиях он толкует?

– Я могу идти? – стараюсь не смотреть на него.

Если он вспомнил меня с какао, то может вспомнить и с коктейлем.

– Можете.

– Кофе повторить? – спрашиваю, а сама подбираю осколки чашки и блюдца.

– Пожалуй, откажусь, – звучит приглушенно.

Мужчина уже сидит за своим столом и копается в бумагах.

– От греха подальше, – до моего слуха доносятся его слова. – Не хотелось бы вызывать неотложку.

Надеюсь, тут действительно полно работы, потому что не хочу, чтобы Метельский напоминал мне об этом дне все то время, что мне суждено здесь продержаться.

Выхожу из кабинета Игоря, закрыв за собой дверь. Теперь я слышу работу офиса. Приглушенно, но все же слышу.

На столе звенит телефон. Так. Пора включаться в рабочее русло, иначе могу вылететь отсюда. А я пока еще не до конца уверена, что готова сдаться вот так сразу. Хотелось бы еще узнать в бухгалтерии оклад, а то, может, и стоит потерпеть этого мужчину. Для нашего с Еськой блага.