Но самым прекрасным в зале был полукруглый купол, на который я, вообще-то, редко поднимал взгляд, а мои гости сейчас разглядывали его в полном восторге. Купол над залом был украшен росписью: темно-зеленые ветви, а на них, среди листвы, райские птицы и золотые плоды апельсинов.

– Теперь ты понимаешь, почему я говорю, что смогу сыграть те сцены только здесь? – Солен Авриль драматическим жестом простерла вперед руки с растопыренными пальцами. – Я, конечно, не хотела бы впадать в пафос, ни в коем случае, но вот это все… это все… совсем не то, что какие-нибудь выгородки в павильоне на студии, не правда ли, chéri? Здесь я смогу быть подлинной, играть правдиво, всем сердцем, о, я уже чувствую, просто чувствую. – Она вздохнула со счастливой улыбкой.

Аллан Вуд сел рядом с нею и раскинул руки на спинки соседних кресел. Некоторое время он молча сидел, подняв голову и глядя на купол, потом сказал:

– Yeah, it seems like the perfect place. I really like it![11] – Он покрутил головой, оглядываясь вокруг, потом опять посмотрел на потолок. – И пахнет… – Он помахал перед лицом маленькими белыми ладошками. – Тут очень ностальгическая атмосфера. – С американским раскатистым «р» получилось у него забавно: «атмосферрра». – Здесь пахнет… – он щелкнул пальцами, точно пораженный внезапной идеей, – пахнет историей!

Я стоял у дальней стены моего кинозала, молча, уже не в состоянии объективно судить о том, что там говорит Аллан Вуд. На самом деле я был не в состоянии даже понять, происходит все это реально или у меня галлюцинации.

Время близилось к полуночи. Ну, подумал я, наверное, ровно в двенадцать две головы, высящиеся над спинками кресел, растворятся в воздухе и я проснусь дома, в своей кровати, встряхнусь и, пожимая плечами, пробормочу: вот, дескать, приснился знаменитый американский режиссер и одна из самых красивых женщин на свете, привиделось, будто бы они пришли в мою киношку и заявили, что хотят сделать ее местом действия кинокартины. Ведь это так похоже на сон.

Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Я ощутил пряный, сладковатый аромат, который принесла с собой Солен Авриль, – при каждом ее движении волны благоухания разбегались по залу и достигали меня. Если так пахнет история, то она прямо-таки дурманит.

– Тут правда так пахнет, Ален, или вы используете ароматический спрей?

– Да? Простите? – Вздрогнув, я открыл глаза.

Аллан Вуд, обернувшись, смотрел на меня, его черные брови поползли вверх.

– Ну, вы понимаете. Есть такой спрей для освежения воздуха, – объяснил он. – Я использую у себя дома. Запах – как в старой библиотеке. Создает очень уютную атмосферу. – Легко, точно молодой парень, он поднялся с кресла.

Я покачал головой:

– Нет-нет. Здесь все настоящее. – Я посмотрел на часы. Полночь! И ничего не случилось. Покоряясь судьбе, я развел руками. Было ясно: мне ничего не снилось, этот удивительный ночной визит, который вскоре совершенно перевернул всю мою жизнь, происходил в действительности. Невероятно, но факт.

Аллан Вуд и Солен Авриль были здесь, передо мной, в ярко освещенном зрительном зале моего кинотеатра. И они, ничуть не сомневаясь, что за моим согласием дело не станет, твердо решили в ближайшие недели начать в «Синема парадиз» съемки нового фильма.

Я снова потряс головой и вдруг прыснул:

– Здесь-то все настоящее, но я должен признаться, что все еще не могу поверить в вашу реальность! – Я пожал плечами. – Ведь подобное не каждый день случается с обычным человеком… я имею в виду себя.

Аллан Вуд подошел ко мне почти вплотную, я был выше ростом, так что он даже закинул голову, устремив на меня взгляд карих глаз, полный добродушного лукавства. Он протянул руку и потеребил рукав своего тренчкота.