– Умоляю, ваше преосвященство, скажите же, какого он роста? – всерьез забеспокоилась Люси.

Кардинал прекрасно знал, что для дамы это очень важный вопрос. В постель можно пустить и верзилу, и коротышку, но кавалер, который сопровождает на светских приемах, должен быть выше своей дамы – это закон. Разве что кавалером выступит принц крови? Тогда ему охотно простят и малый рост, и горб, и хромоту.

Впрочем, был один низкорослый господин, внимание которого английские придворные дамы сочли бы за огромную честь, хотя многим из них он был по плечо. Господина звали его величество Карл Стюарт. И он тоже придерживался мнения, что кавалер должен быть выше дамы. Его супруга, дочь короля Франции Генриха и сестра короля Франции Людовика, была ниже его ростом, и семейную жизнь этой четы все в Лондоне считали безупречной.

– Отец Жозеф, прошу вас, встаньте на минуту, – произнес Ришелье и, когда капуцин поднялся, пояснил: – Примерно такого же, миледи. Подойдет?

– Прекрасный выбор, монсеньор! Надеюсь, господин де Голль умеет себя вести в обществе, одевается по моде, красиво причесывается?..

– Я видел его только в кожаном колете, – признался кардинал. – Но этот вопрос мы решим… с вашей помощью, миледи. Вы сами объясните молодому человеку, как ему следует выглядеть, чтобы не опозорить вас.

– Бретонец… – деловито надула губки Карлайл. – Значит, черноволос, крепкого сложения, глаза, скорее всего, карие?

– Ей-богу, я в них не вглядывался, – усмехнулся Ришелье. – Но полагаю, что мой де Голль нравится женщинам.

– Всецело полагаюсь на ваш вкус, монсеньор! – Англичанка лукаво улыбнулась и бросила очередной страстный взгляд на бывшего любовника. – Странно было бы, если бы меня сопровождал кавалер, который никому не нравится.

Ришелье чуть заметно повел бровью, принимая вызов.

– Угощайтесь, миледи, – указал он на столик с блюдами. – Отец Жозеф, будьте любезны, разрежьте эти персики…

Дальше пошел обычный деловой разговор: сколько платьев, какой портшез, кем леди Карлайл представит знакомцам Анри де Голля, который на родственника совершенно не похож. Хотя бы ради приличия следовало придумать причину, по которой замужняя дама возит с собой по светским гостиным молодого человека. Тем более того, которого многие могли видеть в Пале-Кардиналь.

– Может быть, он сочиняет стихи? – с надеждой спросила Люси.

– Вряд ли я стал бы терпеть офицера, который сочиняет стихи, – честно признался Ришелье. – У меня крутятся во дворце несколько сочинителей, но я бы им не доверил и охрану курятника! А вот знатная дама, которая покровительствует поэту… да, в этом что-то есть!..

– Стихи для него можно и купить, причем за небольшие деньги, – подсказал отец Жозеф. – Я даже знаю, кто их продаст.

– Это должен быть поэт, которого в Париже не знают, – не преминул заметить кардинал.

– Его и не знают. Пока… Юноша учится в иезуитском коллеже в Бове. Когда мы начали расследовать это дело о сочинителе, я сам побывал у отцов-иезуитов. Их воспитанники часто имеют склонность к литературе… Я бы сказал, к весьма подозрительной литературе. Мне представили этого юношу, он поклялся, что никогда не делал того, в чем я хотел его обвинить, и показал все свои тетради. Он подражает античным сочинителям, но я отыскал у него и несколько вполне приличных мадригалов в честь прекрасных дам. Тринадцать лет, ваше преосвященство, сами понимаете: кровь уже бурлит, а грешных мыслей еще нет. Думаю, он будет рад услужить вам, а вы заступитесь за него перед отцами-иезуитами.

– Хорошо, устройте эту сделку. И напишите, как зовут юношу.