Животные моментально разбрелись по газонам и кустам, занявшись интимными кошачьими проблемами, а лакеи встали в кружок – посплетничать на свежем воздухе вдали от отца Жозефа и мадам де Комбале, которая тоже как раз появилась на аллее со своей гостьей, мадам де Сабле.

Сад Пале-Кардиналь был окружен со всех четырех сторон зданиями. Сам дворец, в котором поселился его преосвященство, великолепная кордегардия, картинная галерея и хозяйственные службы уже были завершены. Оставался театр. Его Ришелье строил для постановки своих собственных трагедий. Хотя в какой мере они были собственными – парижане точно не знали, зато знали, что на жалованье у кардинала состоят пятеро поэтов и драматург Жан Ротру.

Вот со стороны этого недостроенного театра ровно в полдень и раздался собачий лай в полдюжины глоток. Начался форменный бедлам.

Псы профессионально рассредоточились по саду, преследуя котов и кошек, а перепуганные лакеи с криками бросились их спасать. Сумиз, Рубин и Пирам – сами кинулись к людям, мгновенно очутившись у них на плечах. Слуги тут же переправили ошалевших животных в первые подвернувшиеся окна. За остальными пришлось бегать по аллеям и тропинкам и драть глотки до хрипоты, выкликая попрятавшихся зверьков. Лоран же, вооружившись забытым в саду складным табуретом, лупил бродячих псов, что было силы. С кухни к нему на подмогу прибежали поварята, из кордегардии – несколько гвардейцев, свободных от караула. Загремели выстрелы, к общему шуму и гаму добавились отчаянный собачий визг и скулеж.

Четверть часа спустя на дорожках сада лежали шесть собачьих трупов. Гвардейцы некоторое время еще прохаживались по саду, внимательно осматривая подозрительные места на предмет укрывшихся четвероногих налетчиков, и похвалялись друг перед другом своей меткостью. Лакеи в который раз пытались сосчитать собранных котов и кошек, продолжавших нервно метаться по комнатам. Как будто все животные уцелели, псы никого не успели порвать. Ришелье, высунувшись в окно, громко потребовал немедленно привести к нему в кабинет всех его любимцев. Лакеям вновь пришлось шарить по всем закоулкам и увещевать взъерошенных кисок, а потом – кто по одному, кто по двое – тащить их, мяукающих и брыкающихся, к хозяину.

– Ваше высокопреосвященство! – вдруг заорал не своим голосом из сада Лоран. – Извольте позвать лекаря! Мадам умирает!..

– Берите ее на руки и несите ко мне, лекарь сейчас же будет! – тут же откликнулся кардинал.

– Я ее не подниму, ваше высокопреосвященство!

– Как это – не подниму?!

– Да в ней добрых сто двадцать парижских фунтов веса!..[6]

Если Лоран и ошибся, то ненамного. Пышногрудая мадам де Комбале, лежавшая на жухлой траве в обмороке, примерно столько и весила. Рядом разметалась без чувств худенькая мадам де Сабле.

Буквально через минуту на помощь слуге поспешили гвардейцы и внесли обеих дам во дворец, прямиком в гостиную его преосвященства. Лоран же, как умный лакей, поспешил в другую сторону – показать свою находку отцу Жозефу. Это был поводок кота Портоса, перерезанный посередине.

– Где ты взял это, сын мой?! – спросил изумленный капуцин.

– Выпало наземь, когда мадам поднимали, святой отец.

– А где… Портос?

– Не знаю, святой отец!

– Тогда помолчи пока об этом поводке…

Лоран послушно кивнул, вернувшись в гостиную, созвал кошачьих слуг и велел всем отправляться снова в сад – искать дикого Портоса. Лакеи разбежались по аллеям в поисках кота, но безрезультатно. Потом обшарили весь дворец, от погребов до чердаков, – тоже ничего. Самые упорные еще часа два бегали по окрестным улицам, расспрашивали прохожих: не попадался ли кому на глаза огромный и пушистый серый кот в красном сафьяновом ошейнике и с красным поводком.