Невероятно… произошедшее с ними было столь же невероятно… словно папское помилование еретику, к костру которого уже подносили факел, – вещь, возможная теоретически, но не записанная ни в одном из освещавших историю человечества письменных источников.

– Проклятье, – повторил Мигер. – Что ж их могло так напугать?

– Земля дрогнула, – неожиданно сказал разведчик.

– Что?

– Земля дрогнула, сэр, – повторил кавалерист. – Вы, на коне, этого, наверное, не чувствуете, но я-то… вот, опять! Слышите?

– Гул, как будто тролль сваю для моста забивает, – задумчиво сказал ирландец, складывая трубу. – Но какого… чтоб меня черти взяли!

За четыре года службы в Пограничье Мигеру часто доводилось видеть стада бизонов, насчитывающие десятки тысяч голов. Пару-тройку виденных им он даже был готов без особых натяжек посчитать стотысячными. Рассказы же о сбивающихся порой на бесконечной плоскости Великой Равнине миллионных стадах он – не без оснований! – считал досужими байками, авторы которых путали нули с донцами опрокинутых ими стаканчиков виски.

Сейчас он уже так не считал.

Появившаяся на противоположном конце долины серая масса походила на перекрасившееся море. Она стремительно стекла вниз по склонам – вниз, туда, где продолжало поблескивать щетиной штыков каре Шестьдесят девятого полка. Темно-синий квадрат дрогнул, расплываясь… грохнул залп, второй… захлебывающийся стук «гатлинга» на миг перекрыл слитный гул копыт… а потом серая волна захлестнула его.

– Ухо-о-одим!

Команда была лишней – оставшиеся кавалеристы уже поравнялись со своим командиром – стоявший на земле разведчик взлетел в седло, не придержав коня и не коснувшись стремян, на полном скаку. Мигер, стиснув зубы, дождался, пока на вершину взлетит вороная кобыла Линды, и лишь затем послал своего гнедого в галоп.

– Выдержишь?!

– Да! – выкрикнула девушка, пригибаясь к гриве. – Не думай обо мне! Присмотри за профессором!

Следовать этому приказу ирландец, разумеется, не собирался, но одного бегло брошенного взгляда он Моргенау все же удостоил. Тот держался на удивление неплохо – должно быть, жарко дыхнувшая в спину смерть порой способна научить большему, чем сотня высокооплачиваемых инструкторов верховой езды. Правда, профессор даже и не помышлял ни о каком управлении бешено мчащимся конем, но и нужды в этом не было – несущуюся следом Костлявую лошади чуяли ничуть не хуже своих седоков.

Оглянувшись, ирландец тоскливо отметил, что расстояние до серой массы увеличивается слишком медленно… а краев стада не видно, ни слева, ни справа… хотя…

– Вправо! – выкрикнул он. – Всем держать правее!

Одна из мчавшихся впереди лошадей вдруг на полном скаку грянулась оземь – то ли подвернула ногу, то ли угодила копытом в нору луговой собачки. Мигер начал было придерживать гнедого, но к поднимавшемуся кавалеристу уже развернулись сразу трое его товарищей.

Все-таки они уходили. Медленно, дюйм за дюймом, ярд за ярдом, смерть разжимала свои ледяные объятья и, наконец, клацнув напоследок «Оревуар», отвернулась, решив заняться подсчетом уже имеющейся добычи.

Крис Ханко, герой-доброволец

– Ну, – осведомился я. – Что предложишь, партнер?

Малыш Уин медленно опустил свою подзорную гляделку и резким щелчком превратил ее в подобие стаканчика для виски.

– Тут я пас, – сообщил он. – Излагай ты, партнер.

Прежде чем ответить, я еще раз оглядел расстилавшуюся перед нами равнину. Гладкая, словно поверхность стойки, равнина, полторы мили до ближайшего укрытия и добрых пять миль, если мы попытаемся обойти эту чертову сковородку.