– И где тут смысл? – Папийон пожал плечами. – Зачем терять время и устраивать совершенно бессмысленную инсценировку, когда в случае убийства самое благоразумное поскорее сделать ноги?

Молодые коллеги потупились, признавая правоту шефа.

– Кроме того, наши эксперты категоричны – нигде в доме нет следов убийства, кроме спальни, – добавил Папийон. – Итак, около одиннадцати вечера граф вышел из такси, расплатился, открыл дверь, поднялся к себе, почитал на сон грядущий газету «Фигаро» – ее нашли на столике возле кровати, а может быть, и не стал читать, сразу же лег спать. По словам слуги, его господин не любил ложиться после полуночи. Допустим, около полуночи Ковалевский уже спал. Вскоре в дом забрался некто, убил графа, забрал некоторое количество ценностей и ушел. Причем скрылся, судя по всему, через черный ход, ведь дверь там позже обнаружили открытой. Весьма возможно, что и в дом убийца вошел там же. Наш эксперт Вердаль осмотрел замки парадного и черного хода и высказывается вполне категорично: следов отмычки нет, обе двери открывали только родными ключами. Окна в доме закрыты, и наши эксперты, осмотрев их, опять же заявили единодушно: проникновения через них не было.

Комиссар сделал крохотную паузу.

– Теперь переходим к показаниям Розы Тесье. Около полуночи женщина заметила человека, который вертелся возле особняка графа. Примерно через полчаса она увидела, что мужчина бежит обратно, и на руке у него была кровь. Судя по ее описанию, это вполне может быть русский офицер барон Корф, который поссорился с графом за несколько часов до того. Ну, у кого какие соображения?

– Все сходится, – объявил Бюсси. – Убийца – он.

– У меня есть сомнения, – подал голос Мерлен. – Откуда офицер взял ключ? Зачем ограбление? Как-то все это не вяжется. И потом, если убийца проник в дом через черный ход, то показания Розы не стоят ничего, потому что она видела мужчину возле парадного.

– Ага! – многозначительно молвил Папийон. – Но мы не знаем точно, через какую из двух дверей проник в дом убийца. Это раз. Второе: когда барон, если это и впрямь он, бежал обратно, в руках у него ничего не было. Куда он дел деньги, драгоценности и эту чертову фарфоровую статуэтку высотой сантиметров в двадцать, изображавшую урок музыки?

– Все просто: графа ограбил не он, – сказал Бюсси.

– Поясни, – попросил комиссар.

– Убийца проник в дом, чтобы разделаться с графом. Выполнил задуманное и бежал через черный ход. Дальше, может быть, уже в среду некто заметил, что дверь черного хода приоткрыта, вошел в дом, понял, что в нем нет ни единой живой души, украл деньги и вещи и был таков.

– Тогда у нашего грабителя стальные нервы, – усмехнулся Папийон. – Рыться в столе, когда рядом лежит такой труп… На месте грабителя я бы не стал соваться в спальню, а от греха подальше пошел в кабинет и поискал бы там в ящиках бюро.

– А что, если у грабителя хватило сообразительности украсть только фарфоровую статуэтку? – предположил Бюсси. – Барон же унес деньги и ценности. Для отвода глаз. А спрятал их в карманах, ведь нередко в плащах имеются очень вместительные карманы.

– А ключ? – упрямо спросил Мерлен. – Ключ у него откуда?

– Не знаю. А не мог он случаем украсть его у графа прямо в клубе?

– Это мысль, – одобрил Папийон. – Надо будет попросить слугу проверить, все ли ключи графа на месте. Бюсси, тебе удалось выяснить что-нибудь насчет уволенных слуг Ковалевского?

– Проверяю, патрон, но пока все чисто. Никто из них ни в чем криминальном не замечен.

– Продолжай проверку, – распорядился Папийон. – А ты, Мерлен, дуй-ка в автомобильный клуб. Мне нужно знать, во что барон Корф был одет, когда во вторник вечером уходил оттуда. Особое внимание обрати на головной убор.