Но была среди них одна раса, которая существовала как бы сама по себе. Это были шезрулы. Разбросанные по всей империи и раньше не имевшие отдельного государства, они жили своей жизнью, занимались своими делами и никому не позволяли узнать правду о себе. Кем были шезрулы на самом деле, чем жили – люди питались только слухами, один другого чуднее. Самым неправдоподобным – и самым живучим – был слух о том, что шезрулы на самом деле духи, по каким-то причинам обретшие плоть.

– Смотри!

Фил выпрямился, и лопата сама выскользнула у него из рук. В их сторону не спеша двигалась высокая белая тень. Она походила на необыкновенно худого человека с очень длинными руками и ногами.

– Шезрул! – не своим голосом завопил напарник Фила, кидаясь прочь.

– Вот дьявол, – выругался тот, складывая пальцы в фигу. – Сгинь! Сгинь, нечисть! Сгинь, погань! Сгинь, пропади, рассыпься!

Тень продолжала идти. Более того – внезапно рядом с нею оказалась еще одна, поменьше, с размытыми очертаниями. Она вырвалась вперед, взмывая в воздух, и Фил развернулся и со всех ног бросился бежать, прижимая лопату к груди.

В ту ночь Агния отправилась в постель с особым чувством. Расчесала волосы, надела новую ночную сорочку с кружевами, серебряную цепочку – подарок супруга – слегка тронула помадой губы. Потом легла на середину кровати, натянула одеяло до подбородка и стала ждать.

Как всегда, ждать пришлось недолго. Не успели часы в гостиной пробить одиннадцать раз, как в комнате резко похолодало. Пронесшийся по комнате сквозняк заколыхал занавески на окне. На удивление громко зашелестел листвой старый клен, росший под окном. Одна ветка качнулась, стукнула в стекло. Трещавший в углу сверчок испуганно смолк.

Агнию пробрала дрожь. Закрыв глаза, она ждала. Несмотря на пуховое одеяло, было холодно, словно уже наступила зима, а она забыла закупить угля.

А потом чьи-то ледяные пальцы коснулись ее лба. Проползли до переносицы, потом вниз, до самого кончика носа, добрались до губ.

«А-Агния…»

Столько нежности было в этом тихом шепоте, что захотелось плакать. Но слез не было – они замерзли сразу, как появились, склеив ресницы так, что открыть глаза молодая женщина не смогла бы при всем желании. Но она и не собиралась этого делать. Просто лежала и чувствовала, как попеременно то в холод, то в жар кидает ее тело от прикосновения призрачных рук.

«Агния, – нежный голос совсем близко, – моя Агния… Как бы я хотел…»

А как хотела она! Эти прикосновения сводили с ума. Тело отзывалось на ласки призрака, которые становились все откровеннее. Она попыталась застонать, но не смогла открыть рот и лишь замычала что-то. Ледяные пальцы скользнули ниже, до шеи, ключиц… Минуя сорочку, добрались до груди. Ни одеяла, ни одежды для них просто не существовало. Агния тихо взвыла, когда две ледяных ладони легли на ее груди. Как бы хотелось, чтобы это был настоящий, живой Марек! Если бы можно было повторить хотя бы одну из тех ночей!

«Агния, – снова этот сводящий с ума шепот, – моя прекрасная Агния! Если бы ты знала, как я скучаю без тебя!»

«А я! Как скучаю я!» – хотелось крикнуть в ответ, но она не смогла – губы опять обожгло льдом.

На этот раз прикосновение было долгим и причиняло боль – словно она целует на морозе железную скобу, как в детстве, на спор с соседскими мальчишками, – но боль быстро переросла в наслаждение. Агния застонала, чувствуя, что одновременно холодные пальцы призрака отпускают ее грудь и скользят ниже, к животу и бедрам. И она подалась навстречу, послушная, готовая на все и сходящая с ума от призрачных ласк. Вот сейчас холодные пальцы дотронутся до самого сокровенного и…