Атауальпа предложил за свою жизнь выкуп. Он обещал наполнить темницу, куда его заключили, золотом на высоту поднятой руки, а серебра дать вдвое больше. И потянулись в Кахамарку караваны лам с золотом и серебром. Но Писарро уговор нарушил.

На ту же площадь, где был пленен Атауальпа, его вывели в цепях и зачитали приговор. Он должен был принять смерть на костре за идолопоклонство и многоженство. Однако Инке обещали поблажку: если он примет крещение, то его не сожгут на костре, а задушат. Атауальпа согласился. Никто не упрекнул его в малодушии, просто у инков для загробной жизни требовалась сохранность тела. Так Атауальпа стал христианином, и совершили над ним заупокойную службу. Но какой же ужас объял присутствующих, когда во время обряда наложницы здесь же, на площади, у тела Инки, стали кончать жизнь самоубийством, чтобы сопутствовать ему в загробной жизни.

Так погиб Атауальпа, так погибла великая держава инков. Это случилось в 1533-м году.

Историю смерти Атауальпы и гибель его империи я рассказывала два вечера. Михална осталась довольна, только просила не упоминать о незаконнорожденных и о детях, которых вырывают у матерей из чрева, а также о прочих казнях. Она даже отпустила Соньку послушать меня для повышения ее квалификации. Разумеется, Сонька ничего перенять не смогла, поскольку я являлась единственной и неповторимой в своем роде инкской сказительницей. Потом послушать «про индейцев» безуспешно просились ребята из третьего отряда, они вообразили, что я пересказываю вестерны. Кто-то утверждал, что я повествую о каком-то выдуманном народе, который пишет друг другу письма, заплетая косички из ниток и завязывая на них узелки, что-то вроде макраме.

Так получилось, что на посиделках у Сандры я тоже стала рассказывать об инках. Но там интересовались не сказками и не историей, а человеческими жертвоприношениями, сексом, наркотиками и всяким подобным.

Человеческие жертвоприношения существовали, что скрывать, хотя Гарсиласо, столь уважаемый мною, не хотел в этом признаваться. Но что было, то было, хотя надо инкам отдать должное, по сравнению с майя или ацтеками, они были менее свирепы и кровожадны. Они приносили в жертву питье и еду, коку и золото, главный же объект – ламы. И, будучи людьми практичными, лам выбирали «нерожалых», то есть старых, после обряда их сжигали, а иногда употребляли в пищу. Ну а если какое торжество по высшему разряду, тогда, конечно, никакая экономия не соблюдалась, сплошное расточительство.

Людей приносили в жертву Виракоче в особых случаях, на коронации, например. Этот обряд стоил жизни двумстам детям. Собирали по всей империи самых лучших, красивых, с чистой кожей без изъяна, без единой родинки, одурманивали кокой, а потом душили.

Из алкоголя я знала только чичу, пиво из разных сортов кукурузы. Гарсиласо писал, что пьянство у инков считалось большим пороком, однако знатные и богатые в праздники, а бывало, и вечерами, когда спадала дневная жара, с удовольствием предавались этому пороку. Фил пил чичу, ее готовят в любой деревне, а чтобы знать, куда обращаться, возле дома, где ее продают, ставят палку с намотанным полиэтиленовым пакетом или тряпкой. Сейчас, конечно, для изготовления чичи кукурузу не жуют. Фил сказал, когда хочется пить, выпьешь и чичу, но он предпочитает кавказскую чачу.

То, что я знаю о коке, почерпнуто от Гарсиласо. Кока – листья кустарника, из которого добывают кокаин. Инки терли листья в порошок и смешивали с известью для скорейшего наступления результата. Литья коки очень ценили, их разрешалось употреблять только семье Сапа Инки, высшей знати и шаманам. Также применяли коку как лекарство и анестезию, а из простых людей коку получали солдаты для возбуждения воинского духа, и часки – гонцы, чтобы бежали быстрее. Если чича у инков была ритуальным напитком, то кока – священным растением.