Инки, южноамериканские индейцы, клевый народ. Я не хочу сказать, что это самый загадочный народ на земле, хотя такой вывод определенно напрашивается. Чего ни коснись – одни загадки, которые никто не разгадал, и, возможно, не разгадает.

Страна инков называлась для нас труднопроизносимо – Тауантинсуйу. Инкские воины захватили окрестные племена и их земли, причем многие и завоевывать не пришлось, они добровольно присоединились. Народы в этой стране говорили на семистах языках и диалектах, но был у них и общий, государственный язык – кечуа. Этим же словом называли себя и сами инки. На тот период Тауантинсуйу была самой большой в мире империей. Она и сегодня удивляет своими размерами, на ее территории находятся шесть стран: Перу, Эквадор, Боливия, Чили, Аргентина и часть Колумбии.

Пятнадцатый век был для Тауантинсуйу временем расцвета, а до заката оставалось совсем немного – чуть меньше столетия, потому что инков завоевали испанские колонизаторы – конкистадоры. Около двухсот испанцев покорили страну с двадцатимиллионным населением, у которой была сильнейшая армия. Как это случилось? Перст судьбы…

Инки построили много крепостей, храмов и дворцов из многоугольных отшлифованных блоков, которые весили сотни тонн и прилегали друг к другу так плотно, что лезвие бритвы между ними не просунуть. В горах, где не было возможностей для земледелия, они создали многоступенчатые орошаемые террасы, проложили шестьдесят тысяч километров дорог через горы, джунгли и долины, а над бурными реками соорудили подвесные мосты. И все это при том, что инки не знали колеса и железа!

– Как же они без колеса и железа? – спросила Танька. Большой заинтересованности в ее голосе я не услышала.

– А вот так! – ответила я. – Я же говорю, это самый загадочный народ.

Мы приблизились к воинскому кладбищу. Будто специально оно пряталось между сосен, пройдешь рядом – не заметишь. Во время войны в Сосновке был аэродром, и тех, кто погиб, хоронили здесь же. Бронзовый коленопреклоненный солдат с приспущенным знаменем, стела для орденоносных героев и простые раковины с фамилиями, всего около пятидесяти. В школе наши классы «а» и «б» шефствовали над кладбищем, ухаживали за могилами, приносили цветы, Девятого мая здесь была обязательная линейка.

Нам с Танькой достался Анатолий Сергеевич Клеонский – «27.04.1920 – 11.01. 1942». Его раковинка в последнем ряду, слева, под деревом. Когда-то на ветки этого и других деревьев привязывали пионерские галстуки, в солнечный ветреный день они трепетали, словно маленькое кладбище охватывало легкое пламя.

Нашего подшефного Толю Клеонского мы не забывали, потому что часто гуляли в Сосновке. Ему не хватило двух с половиной месяцев до двадцати двух лет. Сидя на сухой хвое возле раковинки, мы придумывали ему жизнь. Конечно, Толя мог и не быть летчиком, ведь на аэродроме много всякой работы, здесь служили и механики, и саперы, и связисты, и шоферы, и простые рабочие, которые чистили взлетную полосу. Но мы считали, что он был молодым летчиком, только что окончил летное училище. Женат не был. Возможно, он лежал в госпитале, который был отсюда в полукилометре, и тогда за ним ухаживала моя бабушка, она там работала. Мы знали Толю с пятого класса, и за эти годы он не постарел, а теперь уже и в женихи нам годился бы. Мы про него много всего насочинили. И, кстати, говорили мы здесь не только о нем, а о многом, и тайны свои поверяли друг другу. Атмосфера способствовала.

Я освободила могилу от пыльных искусственных цветов и уложила ковриком цветные листья, а поверх с нарочитой небрежностью, бросила ромашки. Мы присели возле раковины, и я продолжала разливаться соловьем.