– Вы в меня стреляли! – заявило Возмездие полным ярости бархатно-прекрасным голосом и ступило под фонарь.

– Ле-ва! – почти простонал Серый. – Не до тебя.

– Вы… – нахмурил безупречные брови царь звездей.

– Видео пришлю, – оборвал гамлетовский монолог Серый. – Ты и там богичен. Только умоляю: закрой рот.

Лев кинул на меня оценивающий взгляд. Искривил губы в усмешечке. Вдохнул, чтобы что-то еще выдать. Но его опять – профессионально! – заткнул Серый.

– И не смей разговаривать с Кариной, – велел он с интонациями голодного медведя. Белого, который характером хуже носорога. – Она не любит певцов.

Взгляд Львы стал недоумевающим. Очень. Но заткнуться он не смог. Принципы не позволили.

– Добрый вечер. Приятно с вами познакомиться, Карина, – практически пропел он: бархат, соблазн и очарование с легким привкусом сволочизма.

Ах, какой мужчина! Не зря в него Ваня стрелял. Я бы – тоже. С кайфом.

– Добрый, – отозвалась я.

Сволочной царь звездей оказался достаточно чутким к интонациям и взглядам. И быстрым. Ретировался мгновенно. Сразу чувствуется опыт сохранения медиа-лица от встречи с кулаками, кирпичами и всем тем, чего медийное лицо просит.

В легком восторге от встречи я даже не заметила, как Серый исчез и появился – на сдержанно рычащем крузаке. Вышел, распахнул передо мной переднюю дверь.

– Знал бы я – ни за что б… – пробормотал под нос, глянул на меня – и замолк.

– Что бы ты – ни за что? – все же спросила я, пристегивая ремень.

– Год я прожил спокойно, безо всякого музыкального сопровождения. Занимался своими базами отдыха. А тут смотри, как завертелось, – вздохнул он и пристегнулся.

Тронулся с места – так аккуратно и плавно, что будь у меня у руках стаканчик с кофе, не то что не плеснул, не дрогнул бы.

– Как завертелось, Сереж? – и не подумала отстать я, видимо, бархатный сволочизм передался мне воздушно-капельным путем.

– Я не могу уехать в леса, – улыбнулся Серый. – А отчеты управляющих мне не нравятся…

– Почему? – о да, сволочизм неплохо помогает отвлечься от желания кого-то поцеловать прямо сейчас. Или хотя бы положить ладонь на колено. Крепкое такое, горячее, чертовски привлекательное колено.

– Слишком красивые отчеты, так не бывает. На Камчатку я так и не слетал. И ты… – он перехватил мой нескромный взгляд, рвано выдохнул и с усилием посмотрел на виляющую между деревьев дорогу.

– А что я…

– Карин, я…

Мы замолчали одновременно. Серый крепче взялся за руль, чуть нахмурился – и, свернув на основную дорогу, втопил газ. Крузак полетел по серпантину, пока еще не слишком крутому.

Мне очень, просто очень хотелось… хотя бы дотронуться. Но… Ночь, серпантин. ДТП.

Черт.

– Предлагаешь?.. – Серый чуть повернул голову. И отчаянно, белозубо улыбнулся. – Заднее сидение раскладывается вполне себе.

Я зажмурилась, покачала головой. Предложение крайне завлекательное, за одним исключением: до нормальной человеческой кровати осталось всего ничего. А мне уже не восемнадцать, чтобы под сосной или на заднем сиденье крузака.

– Трусишка, – меня мимолетно погладили по щеке, но тут же отдернули руку и с тихим незлым шипением вернули на руль. Укоризненно поцокали языком и сообщили: – С тобой я как пацан, честное слово.

– У дураков и мысли сходятся, – пробормотала я.

– М?

– Как девятиклассница. Стыдитесь, уважаемый, до чего довели честную женщину!

Мне в ответ самодовольно хмыкнули, сжали обеими руками баранку (явно чтобы руки ненароком не ушли в вольное плавание по моим коленкам) и торжественно пообещали:

– Мы все сделаем правильно.

– Это как? – прыснула я. – В темноте, на кровати, в миссионерской позе?