Прозвучало с искренней ненавистью.

– Не любишь эстраду?

– Не люблю зазвездившихся звезд, – фыркнула рыжая бестия и отвернулась от афиш. – Не будем о плохом, будем о хорошем. Чем ты здесь занимаешься?

– Эм… ну… вообще-то в основном вечерними пьянками.

М-да. Прозвучало не очень. Ну может слегка лучше, чем: «Да мы тут, понимаешь, поем и звездим со страшной силой. Просто афиша отвратная, вот ты меня и не узнала. А вообще мы не такие страшные, как эти криво намалеванные черти».

– Ты не похож на… – она не договорила, дернула плечом.

– Ну да. Это не мои пьянки, если что. То есть выпить иногда я не прочь, но в основном ради дела. Переговоры, корпоративы… В основном я тут ради одного своего друга. – О, вот правду говорить куда легче! – Он затеялся в местный тендер, собирается тут кое-что строить.

– Ты занимаешься строительством?

– Нет. У меня турбазы на Камчатке и в Карелии, ну и вложения там и тут.

– А, то есть партнер по бизнесу.

– Точно. Друг и партнер по бизнесу. Но это не слишком интересно. Лучше расскажи, чем занимаешься ты?

– Отдыхаю. Рисую. – Она пожала плечами. – И не хочу думать ни о чем серьезном.

– Да мы с тобой братья по разуму. Я тоже не хочу. Думать. Вообще, поверишь? Слишком яркое солнце, я ослеплен и таю, как мороженное.

Говоря это, он снова пропустил сквозь пальцы рыжий локон и коснулся зарозовевшей скулы.

– Для мороженого ты слишком горячий, – сверкнула глазами она и этак лукаво усмехнулась.

– Да-а… пора бы слегка охладиться.

Он не очень-то понял, чему они оба засмеялись, да и думать в самом деле не хотелось от слова совсем. Кажется, это лето имело шанс стать не таким уж поганым, несмотря на барские замашки Олега и золотую лихорадку Льва. Да к черту их обоих вместе с гребаным чесом и сотней корпоративов! Перед ним – самая изумительная женщина на всем чертовом побережье, от нее пахнет солнцем, морем и жасмином, ее губы так близко…

Нежные, горячие, отдающие шоколадом губы, и она так сладко стонет прямо ему в рот…

Из наваждения его вырвал удар по плечу. И тут же – маленькая ладонь, с немаленькой силой упершаяся в грудь.

Он нехотя отстранился от сладких губ, открыл глаза…

– Это ты называешь охладиться? – Она раскраснелась и метала глазами молнии.

Он кивнул, улыбаясь, как дебил:

– Ага. Это все ваше солнце. Оно меня стукнуло. – Он для убедительности коснулся собственной раскаленной макушки, изобразив шипение пара, и тут же сделал большие невинные глаза. Как в детском саду. – Мне срочно требуется помощь.

– Бедняжка, – покачала головой Карина. – Сейчас вызову скорую. Или достаточно будет окунуть тебя в фонтан?

– Фонтан – это мелко. Но я согласен на поцелуй.

Она попробовала снова возмутиться, но не выдержала – и рассмеялась. Пожалуй, он был не прав. Она – не самая лучшая женщина на всем побережье. Она – лучшая в мире.

– Ладно, – сказала она, отсмеявшись. – Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.

И горделивым движением закинула край белого полотенца на спину, словно это был шелковый шарфик Остапа Бендера.

Да. Совершенство. Наконец-то ему повезло.

4. Глава четвертая

– А чего ты хочешь?

– Хочу прокатиться на единороге

по радуге. А ты?

– Нормальных человеческих отношений.

- Ну… Такого не бывает.

(С) ВК опять же

Карина

Да! ЙЕС-С-С! Это того стоило.

Он даже солнцезащитные очки поднял на лоб, который прорезала морщина, чтобы лучше разглядеть, в какой вертеп я его привела. И лицо у него стало… просто прекрасным. Заморский, то есть московский, гость обстановку заценил. А что? Он просил отвести его в самый приличный ресторан в Головинке. Где и собирался кормить меня завтраком. «Самый». «Ресторан». «Головинка». Ничего странным в сочетании слов ему не показалось, нет?