Штюмме вспомнил учебные стрельбы боевыми патронами, которыми руководил фон Ритмар. Внезапная бледность лица, странная неподвижность серых глаз, нервные движения выдавали его тревогу. Но Штюмме так ничего и не узнал.

В тот вечер Манфред, расслабившись, начал говорить о замках на берегах реки Неккар в Баден-Вюртемберге.

Теперь подготовка коммандос была завершена. Осталось решить единственную проблему: найти врача. Хайнц Прост, истинный солдат, думал прежде всего о деловых качествах. И он знал, что бойцу легче сражаться, если он чувствует, что кто-то за его спиной готов оказать ему помощь в возможном лечении и восстановлении к полноценной жизни. После долгих раздумий Клаус Штюмме остановил свой выбор на Гюнтере Грабере, враче из его бывшего танкового полка.

Между ними состоялся эмоциональный разговор.

Клаус изложил суть дела. Гюнтер рассмеялся:

– Давай говорить серьезно, Клаус. Я военный, а не певец кабаре… В этом нет смысла. Ты себе можешь представить, чтобы индейцы на тропе войны играли роль миссионеров?

– Ты слишком раздражен… А ведь знаешь, что восемьдесят парней нуждаются в тебе… И еще, когда летнее наступление закончится, наша победа будет не за горами.

– Знаешь, я слышу это каждый день… разве что не от парней, которые получили под зад у Москвы… Уверяю тебя, у них не возникает вопросов о победе в войне.

Затем Гюнтер вздохнул и добавил:

– В конце концов… я все равно постараюсь быть солдатом, потому что предпочел бы спасти одного человека из восьмидесяти, чем видеть, как погибают десятки людей, для которых я ничего не могу сделать.

Приказ по дивизии поступил в начале марта. Роте предстояло двигаться на восток. Коммандос обеспечивали безопасность войск, начав патрулирование вдоль всей дороги к городку и станции железной дороги Навля. Отряд отправился из деревни Плоское до выступления главных сил – в двенадцать часов.

В два часа после полуночи четыре взвода коммандос исчезли в ночи. Четыре разных маршрута позволяли им соединиться в первом пункте сбора.

Хайнц и его взвод получили после жеребьевки самый трудный путь. После выхода из села они должны были пересечь простреливающуюся долину, подняться на гряду, которая большим полукругом пересекала главную дорогу, и выйти к высоте в пункте сбора. С самого начала отряд преследовали неприятности. В возбуждении люди шли слишком быстро и взмокли. Большой Мартин провалился в яму под снегом, откуда пришлось выбираться.

На карте лесная дорога не была обозначена. Скорее, это была просека в лесу, и только Карл Вернер, лесоруб, шедший впереди, интуитивно находил направление, ориентируясь среди деревьев.

Справа от дороги начался березовый лес. У фон Ритмара было ощущение, что он видит фотографический негатив, когда все представляется наоборот: чахлые, светлые стволы, белая земля, черное небо. Он резко переключил мысли на Гомель, и его охватил иррациональный страх, который нарушал привычную размеренность хода. Он рванул вперед быстрее, чем обычно, с открытым ртом, сбил дыхание и в попытке избавиться от этого состояния, знакомого всем спортсменам, стал считать шаги на каждый вдох и выдох.

Через три часа четыре взвода увидели крыши Лyбрянки. В принципе деревня была «лояльной», но Хайнц и Клаус опасались часто поспешных оценок разведки, решив обойти дома фланговыми взводами, то время как их собственные взводы выслали разведчиков.

Крыши домов по-прежнему едва выделялись на фоне неба, и видимость оставалась ограниченной, несмотря на подсветку от снега. Такая панорама предстала перед Клаусом, когда он смотрел в бинокль.