– Нам надо вырваться наружу. Беги к нам, – услышала Ильва сдавленный крик с той стороны. Голос принадлежал Фредрику. Или, пожалуй, Ивану. Она лихорадочно пыталась отыскать их с помощью фонаря и внезапно увидела испуганный взгляд Ивана в пятне света. Они отступали к двери. У нее все похолодело внутри, когда она увидела лицо Фредрика. Он напоминал ей сейчас вампира: один глаз его обрамляла сочившаяся из разбитой брови кровь, темной струйкой сбегавшая ниже по щеке ко рту. Его губы блестели и выглядели неестественно алыми в свете фонаря.

Она снова взмахнула молотком, стараясь не подпустить нападавших ближе, и вдруг услышала стон – попала по чему-то мягкому. Но больше ей так не везло. Все тело ныло от ударов, которые она пропускала. Сомнений уже не было: их всех убьют, если они не смогут вырваться из этой комнаты. Ильва отступала на ощупь и, обнаружив Клааса за спиной, торопливо направила его к выходу. Она видела, как он последовал за Иваном. Нацисты находились прямо за ней. Шум их тяжелого дыхания смешивался со странными гортанными звуками. Удары сыпались ей на затылок, шею и плечи. Ужасно болел копчик после того, как по нему попал окованный железом ботинок. Кто-то схватил ее за одежду. Держал крепко. Однако она сумела вырваться, продолжая махать вокруг себя молотком и фонариком. Крутилась на месте, но не по кому так и не смогла попасть. Спотыкаясь, Ильва продолжала упорно двигаться к двери.

Внезапно в дверном проеме возникла Эзги и притянула ее рукой к себе. В другой руке она сжимала металлический баллончик. Эзги подняла его перед собой, и он зловеще зашипел – она выпустила весь газ, что был внутри, в сторону нападавших. Послышалась ругань, затем кашель. Нацисты в нерешительности остановились.

И тогда Ильва схватила Эзги и проворно потащила ее в соседнее помещение. Это был их единственный шанс. Она увидела, как подруга бросилась к своему рюкзаку. В другом конце комнаты Клаас и остальные пытались открыть ведущую на террасу дверь, но тщетно. Она была заперта. И тогда Клаас в отчаянии указал на окно, видневшееся через проем, в комнате с принтерами.

– Наружу! Нам надо наружу! Мы должны попробовать то окно.

Он устремился туда, забрался на подоконник и, закрыв голову руками, прыгнул вперед прямо сквозь стекло. Осколки полетели в разные стороны. Клаас приземлился на землю. И тогда Ильва последовала за ним.

Она поднялась на колени с газона, вытерла кровь с лица, и, заметив спину Клааса, который направлялся к дыре в ограде, поспешила следом. Ильва спотыкалась, но в конце концов оказалась по ту сторону забора, повернулась и помогла вылезти Ивану. Одна его рука, похоже, была сломана – она неестественно болталась вдоль туловища. Он плохо понимал, что произошло.

Позади послышался звук – открылась дверь террасы. Силуэты нацистов были едва различимы в слабом свете луны. Ильва перерезала веревки, которыми были привязаны каноэ. Они запрыгнули в них и сразу отчалили. За ее спиной Клаас активно работал веслом. Лодки быстро скользили по воде. Ильва увидела Ивана и Фредрика в каноэ впереди. Черт. Двоих не хватало. Эзги и Антона. Одно каноэ осталось на берегу…

– Мы не все. Мы не можем уехать, – сказала она и, опустив весло в воду, попыталась развернуть каноэ. Но Иван схватил веревку, привязанную на носу их лодки, и потянул их вперед.

– Слишком поздно. У нас нет против них ни единого шанса. Они убьют нас. Надо позвонить и вызвать подмогу.

Позади они услышали выстрелы. Одна пуля с глухим всплеском вошла в воду где-то совсем рядом. Потом прозвучало еще несколько хлопков, один за другим. Ильва наклонилась, погрузила весло глубоко в воду и быстро подтянула к себе – каноэ устремилось вперед. Они увеличили скорость. Руки болели от напряжения. Позади них пули продолжали шлепаться в воду, брызги летели в разные стороны. Потом стрельба прекратилась. Темнота поглотила их. Во фьорде стало тихо. Они остановили каноэ и прислушались. С суши еще доносились приглушенные голоса. Но среди них не было женского. Никаких криков о помощи. Никаких признаков того, что Эзги и Антон были еще живы.