– Цела практически. Только не видно ничего. Мешки они нам на головы, походу, какие-то напялили. И руки связаны.

– Они? Видела, кто?

– Ну… Я догадываюсь, кто… И ты прости меня, Антох. Ты из-за меня влип. Но я их просить буду… Ты же не видел никого… – зачастила она, добавляя боли в мои мозги. – Ты, если что, на том и стой. Не видел, и все! И не знаешь, кто они. Может, и отпустят.

– Да не тарахти ты! О ком речь?

– Не скажу! Тебе знать не надо.

– Чё за дурость?

– Скажу – точно не отпустят. Они и так наверняка тебя бить будут и допрашивать, что ты знаешь.

– Да кто, бля? Кончай моросить, Лиска! Давай четко и по делу.

Пока говорили, я щупал все, до чего доставал связанными руками, и елозил ногами, пытаясь понять, где находимся.

– Никто. Скоты они конченые, Антох. И я такая же. Я заслужила, а ты – нет.

Да чё за ересь еще на мою отбитую голову?

– Слышь ты, заслуженная моя, кончай меня морочить. Не хочешь говорить, кто это – хер с ним. – Потом разберемся. – Скажи тогда, где мы и сколько их.

– Я видела троих, кажется, когда они нас скручивали. А сейчас мы, походу, в микроавтобусе или фургоне каком-то. Потому что я в себя когда пришла первый раз, еще трясло, качало, и мотор гудел. А недавно все тихо стало. Они дверями похлопали и ушли, что ли.

– Долго везли? – Я взялся вертеть кистями, разгоняя кровь. Затекли – п*здец, хоть вой.

– Точно не скажу, Антох. Я не сразу полностью оклемалась.

– Ты сказала, что в порядке! – напрягся я, поворачиваясь на звук ее голоса. – Честно давай говори, что с тобой!

– Да ничего критичного. Врезали по кумполу хорошенько. В себя пару раз вроде приходила, и опять отключало. Вот сейчас уже только оклемалась.

– Тошнит? Голова кружится?

Борзая у меня Лиска, конечно, но борзота, она не гарант ударопрочности. И много ли ей там надо. Мрази, узнаю, кто ее бил – ушатаю с особым цинизмом и жестокостью. И трупы обоссу. Клал я на цивилизованность. Такая чернота внутри закипает, только подумаю, что ей больно сделали.

– Нет, ничего такого, забей!

– Я тебе забью, бля! Не бреши мне!

– Да я правду говорю. Самому-то как?

Ну, сотряс я точно словил, что логично. Странно было бы, если бы иначе. Но по ощущениям не критично. Морда вся болит, наверняка я сейчас пипец какой красавец. Вдохнул поглубже. По ребрам тоже пинали, но переломов вроде нет. Руки с ногами опять же целы. Ну, супер. Живем.

– Нормально все. – Тут мне показалось, что расслышал звук шуршащих шагов. – А ну тихо! Лежи не шевелясь, если что, и не лезь.

– Антон, не на…

– Цыц! Шлангом прикинулась, сказал!

Громыхнула железом дверь, потянуло по телу прохладой. Точно в машине мы.

– Бля-я-я, еще не оклемались! – недовольно пробасил кто-то. – Тащить их на себе опять!

– А не х*й так хреначить было их! Команды мочить пока не было, дебилы! – ответил ему другой мужской прокуренный голос.

– А чё этот депутатский выбл*док такой резвый! – возмутился, чуть загнусавив первый. – Он Окуню два зуба с лету вышиб, сука такая, а мне вот в бороду засветил как и нос раскровянил! Если бы не бабки, я бы и сейчас их обоих за*башил и в овраг скинул.

– Ох*ел?! А следом сам бы туда лег! – заревел на него второй, и раздался звук глухого удара. – Команда мочить была? Чё, расчувствовался совсем?! Давай вытаскивай, и поперли кино паханам их снимать!

Меня схватили за ноги и без церемоний дернули, проволакивая лопатками по неровному полу. Чужие лапы перехватили под коленями, подтаскивая, как тюк, еще ближе, и сопение раздалось совсем рядом. Я вскочил, наобум вламывая лбом, надеюсь, в переносицу этой твари. Судя по хрусту и вою – попал.