– Не будьте так наивны, Тамара, – отмахнулся от предположения буфетчицы Крячко. – Чтобы случилось такое совпадение, этому мужику нужно быть меганевезучим. По-вашему, он похож на невезучего человека?

– В жизни и не такое случается, – начала Тамара. – Вот у нас одно время женщина работала. Имя у нее еще такое вычурное. Ираида. Так эта Ираида раз в неделю в переделку попадала. Мы ее за глаза потом так и прозвали: Ираида-геморрой. То у нее колесо на трассе спустит, а запаска дома останется. То закупит картошки на зиму, а тут нашествие мышей, и они ее всю попортят. Если кран сорвало, так обязательно в рабочий день и так, что штукатурка от стен отвалится. Если решит покупки делать, непременно всякого дерьма ей на рынке всучат.

– Сравнили! – возмущенно запыхтел Стас. – Какой-то там кран сорванный и труп в контейнере. Нет, Тамара, человек этот внешне, может, и приятный, но внутри насквозь прогнил. Или в мозгу у него тараканы размером с крысу.

– Это как? – удивленно открыла рот буфетчица. – Болезнь, что ли, такая есть?

– А как же! Шизофрения называется, не слыхали? – В глазах Крячко заблестели искорки смеха. – Как тараканы активизируются, так человек что-то вроде такой вот поездочки в железном ящике для своих близких устраивает.

– Да ну вас! – махнула рукой Тамара. – Я думала, вы серьезный человек, а вы так, пустомеля.

– Красавчик ваш – вот кто пустомеля, – назидательно произнес Станислав. – Вспомните, как он вам голову задурил. Было ему дело до того, что случится с вами, когда контейнер вскроют и обнаружат там труп? Ни хрена ему ни до кого дела не было. А ведь мы могли вас арестовать за покушение на убийство. Это-то хоть вы понимаете?

– И все же красивый портрет получился, – предпочла Тамара проигнорировать назидательную речь. – Спецы у вас здесь работают что надо. Идеальное сходство получилось.

Художник довольно потер переносицу и пустил рисунок на принтер. Гуров отправил Крячко провожать Тамару, велев организовать ей доставку до дома. Сам же забрал электронную копию портрета и листы из принтера и вернулся в кабинет. С капитаном Суровцевым они условились заранее, что, как только фоторобот будет готов, полковник перешлет копию во Владивосток, на личный номер Суровцева. Как только файл ушел, Суровцев тут же позвонил.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – прокричал он в трубку. – Снимок получил, сейчас организую четыре бригады, они пойдут по знакомым Светланы. Возможно, в ее окружении найдется человек, схожий с фотороботом.

– Отличный план, – одобрил Гуров. – В долгий ящик не откладывайте, мы тоже сидеть сложа руки не будем. Пройдемся по общаге, быть может, кто-то опознает нашего деятеля.

На этом разошлись и встретились снова только в пять часов вечера. К этому времени с опознанием закончили и в Москве, и во Владивостоке. Сказать, что новый опрос ничего не дал, – значит ничего не сказать. В общежитии проторчали часа два, опросили всех, кого смогли застать на месте. Комендант вглядывался в портрет минут двадцать, напрягал подпорченную алкоголем память, но в итоге заявил, что лицо с портрета даже смутно знакомым ему не кажется. И вообще, он уже сильно сомневается, что сдавал кому-то комнату. Даже предположил, что кто-то из студентов над ним подшутил, подсунув конверт с номером пятьсот пять.

Гуров напомнил, что в конверте были деньги, вряд ли чувство юмора студентов распространяется настолько далеко, чтобы ради шутки расстаться с немалыми деньгами. Тогда комендант посоветовал попытать счастья у бывших жильцов. Текучка есть и у них в общаге, заявил он. Может, удастся найти того, кто присоветовал жильцу-невидимке снять комнату у Подольского. Такое случалось не раз. Выезжает человек, освобождает комнату и рекомендует это жилье кому-то из знакомых, кто в тот момент как раз ищет, где бы угол снять. Он и список передал, в котором фиксировал, когда человек заселился и выселился. Кое-где и новые адреса значились, остальных же можно было найти через делопроизводителя университета. Полковники так и сделали. Поехали в университет и в короткий срок получили номера телефонов студентов, когда-то числившихся у Подольского.