Напряжение нарастало с каждой минутой, и он подумал было позвать на помощь. Но чувствовал, что даже слабый крик, даже легкое движение руки могут приблизить жуткую летящую смерть к его горлу.

Так он пережил несколько ужасных мгновений, пока из темноты ночи не раздался вдруг вежливый человеческий голос:

– Я пришел забрать Команча. Но, полагаю, мне сначала следует договориться с вами о цене!

В мерцающий предел светового круга вступила фигура Одиночки Джека.

– Димз! Димз! – воскликнул хозяин. – Входи же, парень!

Преступник скользнул сначала в дверь, потом в сторону от нее, передвигаясь быстро, как боксер. Убравшись подальше от света, который в дверном проеме превращал его в отличную мишень для меткого стрелка, он занял позицию против стены, в углу, из которого мог видеть и хозяина, и открытую дверь, и все опасности, которые, возможно, подстерегали его за ней.

Команч же, который все еще тихонько ворчал, приподняв губу, прокрался вслед за своим повелителем и улегся перед ним, встопорщив шерсть при виде Эпперли.

– Садитесь, – предложил Эндрю, – и расскажите мне, как, во имя всего святого, вы умудрились пройти по открытому месту и добраться сюда? Разве вы не знаете, что вас выглядывают вдоль всей дороги?

Собеседник мрачно кивнул.

– Они охотились за мной, – согласился он, – а я высматривал их; так вот я и блуждал кругами, пока не услышал голос Команча.

Эпперли был бы рад узнать подробности, но чувствовал, что спрашивать об этом бесполезно. Какой смысл задавать вопросы волкодаву, который прижимается к ногам этого странного юноши? В смуглом лице и черных глазах Одиночки Джека он видел или думал, что видит, тот же волчий дух, который заставлял Команча оскаливать клыки. Как парень сумел ускользнуть от погони? Как перебрался через равнину? У кого отважился спросить дорогу?… Но не было возможности получить ответы на эти вопросы.

– А кроме того, что мне нужен Команч, я помнил и еще об одном: что вы помогли ему выловить меня из реки, когда я был без сил. За это я вам кое-что должен, ну и за Команча, конечно. Сколько примерно составит эта сумма?

– Я никогда не беру платы за подобные услуги. – В голосе хозяина послышался вызов.

– Никогда?

– Никогда, – повторил Эндрю Эпперли, чувствуя, что ему трудно смотреть в эти черные, бездонные, непостижимые глаза. В них не было человеческой доброжелательности. В них не было ничего, кроме темной настороженности пантеры. Ни добра, ни зла, только непрестанная бдительность и всегда готовый вспыхнуть охотничий азарт.

«Какими могут стать эти глаза, если этот огонь ярко разгорится?» – вдруг подумал Эпперли.

– Наверное, вам все же стоит поразмыслить. На все есть своя цена, – сказал Одиночка Джек.

– На все?

– Ну конечно! Вы же деловой человек!

– Ну, положим… Сколько, вы считаете, стоит выудить человека из реки?

– Иногда очень много, – все так же мрачно ответил юноша. – Правительство назначило за меня одиннадцать тысяч долларов награды – не важно, за мертвого или живого.

– Мертвого или живого?! – пробормотал хозяин.

– Да.

– Любой человек, который попробует справиться с вами, и ему это удастся, получит такие деньги?

– Да.

– И любой трус, который подползет к вам в темноте и пустит пулю в лоб, получит столько же?

– Да.

– Это жестоко, – сказал Эпперли. – Жестокий порядок!

Собеседник тряхнул головой.

– Я и не просил ничего иного, – сказал он. – Я же не спрашиваю их мнения, когда взламываю сейфы. Много хороших людей разорились, потому что время от времени я добирался до их тайников и уводил ценные бумаги. Так почему бы правительству не назначить цену за мою голову?