И маме было очень нелегко. Ей все это казалось трудным и запутанным. Ей приходилось притворяться, что все это она умеет, и тайком учиться; и еще было очень сложно объяснять своим коллегам в ежедневных отчетах совершенно непонятный и неприемлемый для них образ жизни аборигенов. Для Родни это было просто. До того момента, пока тоже не стало трудно. Потому что он был мальчиком. Мне же все это давалось очень легко. Я училась всем ремеслам, просто играя с другими детьми и вслушиваясь в песни их матерей.

Первая наблюдательница была абсолютно права: взрослой женщине было уже поздно учиться пониманию души этого мира. Мама не могла пойти вслушиваться в песни другой матери – это выглядело бы просто дико, но Тетушки очень хорошо знали, чего не умеет моя мама, и некоторые из них, как бы невзначай, пытались научить ее хоть самому необходимому. Но до нее ничего не доходило. Тогда они сообща решили, что ее мать, видно, была безответственной разгильдяйкой и только и знала, что «охотиться» вместо того, чтобы сидеть в Круге Тетушек и учить свою дочь всему, что ей будет необходимо в жизни. Поэтому даже самые дичащиеся нас Тетушки позволяли мне вслушиваться в песни, которые они пели своим детям. Они хотели, чтобы я получила правильное воспитание и стала образованной личностью. Но впускать в свои дома других взрослых было просто верхом неприличия. Мы с Родни спели ей все песни, которым научились в других домах, чтобы она смогла спеть их по радио, и сами тоже пели на отчетах, но… она так и не смогла до конца проникнуть в их смысл. Да и как ей было это понять, если она была уже взрослой и выросла среди магов?

«Осознавай!» – повторяла она мой гимн, пытаясь имитировать произношение Тетушек и девушек. – «Осознавай!» Сколько раз в день они это повторяют? Что «осознавай!»? Да они не осознают даже того мира, в котором живут, они не знают собственной истории! Да они даже друг друга-то толком не знают. Они друг с другом даже не разговаривают! Да уж, полное «осознавание»! Не убавишь, не прибавишь!

А когда я ей пересказывала истории из Эпохи до Начала Времен, которые рассказывали Тетушка Садне и Тетушка Нойит своим дочерям, она всегда понимала их не так и видела в них совсем другое. Я рассказывала ей о Людях, а она перебивала меня: «Это всего лишь предки тех людей, кто живет сейчас!» Тогда я пыталась ей объяснить: «Сейчас уже нет никаких людей». И она снова меня не понимала. «Есть только личности», – втолковывала я… но она, похоже, не поняла этого и до сих пор.

Родни очень нравилась история про Мужчину, Который Жил среди Женщин, и поймал несколько из них, и держал в маленьком загончике (как некоторые держат крыс на откорм), и как потом все они понесли от него, и каждая родила ему по сто детей, и дети эти выросли, как дикие звери, и съели и его, и своих матерей, а потом друг друга. Мама тут же объяснила нам, что эта легенда рассказывает о перенаселении, постигшем эту планету несколько тысяч лет назад. «Вот и неправда, – тогда сказала я. – Это история с моралью». – «Ну, хорошо, – согласилась мама. – И мораль ее в том, что не надо иметь много детей, разве нет?» – «Нет, – ответила я. – Да кто может родить сто детей, даже если бы очень захотел? Просто этот мужчина был колдун. И женщины занимались магией вместе с ним. Потому и дети родились чудовищами».

Ключом ко всему здесь служит хайнское слово «текелл», которое переводится как «магия искусства или власти, нарушающая законы природы». Но матери было очень трудно понять, что личности искренне считают большинство из современных социальных институтов неестественными. Ну, например, брак. Или правительство. Для них это все – морок, насланный злым колдуном. Ее народу трудно поверить в магию.