Каждый из нас должен стараться приобрести своих близких для той жизни, которая нам открылась. Но не посредством ультиматумов – «если ты не со мной, то дальше я без тебя», не посредством насилия над личностью – только посредством терпения, принятия этого человека и любви к нему. И, наверное, выход из одиночества здесь в том, чтобы понять: хотя и не принимает твоей веры любимый человек, но ты не одинок, ты в данном случае находишься рядом с Богом. И твои отношения с супругом – уже не только твое личное дело, но твое общее дело с Богом. Господь никому не желает погибели, Он хочет, чтобы все люди спаслись и пришли в разум истины. И естественно, что в отношении близкого тебе человека у Бога такое же желание, как у тебя, и такова Его благая воля. А значит, ты должен над этим трудиться вместе с Богом и через это свое одиночество преодолевать. И учиться воспринимать это не как трагедию, но как трудность, как часть того креста, который каждый христианин в земной жизни несет.

Будем помнить, что одиночество, происходящее от непонимания близких, – это то одиночество, которое испытывал в земной жизни и Сам Господь. Вот Он говорит Своим ученикам, что восходит в Иерусалим, и будет предан в руки грешников, и будет убит, – а они в этот момент начинают спрашивать, кто будет больше в Царствии Его и кто сядет по левую руку, а кто по правую (см.: Мк. 10: 32–44). Они любили Его, но были еще не в состоянии понять многих истин, о которых Он говорил, и неверно толковали Его слова. Что-то подобное происходит в семье, когда наши слова и поступки, основанные на нашей вере, остаются непонятными нашим близким.

В то же время далеко не всегда поступки, исходящие как будто бы из веры, оказываются правильными. Но есть вещи очевидные: к примеру, кто-то причинил зло семье, нанес материальный или моральный ущерб. Для верующего члена этой семьи будет естественно не воздавать злом за зло, не пытаться, например, «задействовать связи», чтобы отомстить обидчику, не злословить его. А родные говорят: «Как так можно? Ты с ума сошел?!» – осуждают, ожесточаются. И из этого одиночества, как часто кажется изнутри, нет никакого исхода.

Но исход есть: и это одиночество, и это непонимание уйдет, когда все мы перейдем туда, где ни одиночества, ни непонимания не будет. Когда Господь говорит Своим ученикам: в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин. 16: 23), Он говорит в том числе и об этом. В той полноте бытия, в той радости бытия уже ничего от одиночества не останется.

В своем воцерковлении человек не должен идти по пути готовых форм, заданных инструкций: вот сейчас я заполняю эту форму, потом перейду на другой жизненный этап и буду заполнять следующую. Вокруг нас – живая, совершенно естественная жизнь. Мы узнали о том, что есть Христос и есть Его слово – Евангелие. Мы начинаем Евангелие читать, и эта книга меняет наше отношение к жизни, и тогда мы начинаем менять ее и меняться сами. Вот это и есть христианство. А Церковь, ее правила, каноны и традиции – это то, что нам помогает измениться и научиться жить со Христом – начать жизнь с Богом уже здесь, на земле. Они и важны, и в то же время второстепенны. Главное – как меняется твоя душа. И нужно понимать, что порою надо предпочесть конкретного живого человека правилу, традиции и даже нормам христианского благочестия.

В одном из патериков описан такой случай: идут монахи по пустыне из своей обители в другую на праздник, а следом идет игумен. В какой-то момент игумен видит лежащего у дороги немощного человека, который просит о помощи. Игумен спрашивает: «А как же, тут недавно проходили монахи, разве они не помогли?» – «Нет, – отвечает тот, – они сказали, что очень торопятся на праздник, им нельзя опоздать на службу». Тогда наместник монастыря взвалил его на спину и потащил на себе. И странное дело: по мере того, как он шел, каждый его шаг становился все легче и легче, и в какой-то момент ноша просто исчезла. Он обернулся в недоумении и увидел, что на дороге стоит Христос. Тогда этот подвижник упал к его ногам со словами: «Господи, помилуй моих учеников за то, что они так с Тобой поступили».