два одинаковых, ты ничего не выиграешь. Можешь не верить мне на слово, ты во всём убедишься сама. Мы же с тобой ещё можем друг другу очень пригодиться. Ты даже не представляешь, насколько сильно мы сможем друг другу пригодиться. И кто бы ни нанял тебя, что бы тебе ни пообещали, эти девять крупинок будут означать больше, гораздо больше. Больше любых артефактов, любых знаний, больше любой силы.

– Например? – прищурилась Сильвия, стараясь придать себе вид прожжённой торговки.

– Например, власть над миром… или мирами, если это тебя больше устроит, – без колебаний ответила гостья. – Но я не сулю тебе царства, королевства или даже всеобщую Империю, о нет! Забирай повыше, и не ошибёшься.

– Так кого же? – не выдержала Сильвия.

– Богини. – Гостья плотнее запахнулась в плащ, словно от этого слова её пробрала дрожь. Тёмная ткань чуть колыхнулась и вновь легла неподвижно. Складки замерли, точно высеченные из агата, живыми оставались только большие чёрные глаза, сверкающие, словно море лунной летней ночью. – Богини, которую станут обожать, бояться или ненавидеть – по твоему выбору, чего тебе больше захочется. Ну как, Совушка? Неужели не прельщает?

Сильвия ничего не ответила. Сидела неподвижно, глядя в огонь, положив поперёк коленок чёрный фламберг. Она молчала не потому, что ничего не могла сказать. Как раз сказать‑то она смогла бы очень многое. Правда, тогда получилось бы, что за неё отвечают когда‑то прочитанные книги. Они, книги, содержали в себе все ответы. Подобное – это путь в никуда, утверждали одни. Ты обретёшь счастье, только сражаясь за правое дело, утверждали другие (дедушка добавил бы к этому «если это правое дело способствует вящей славе и процветанию Арка»). За что сражаться тебе, Сильвия? Власть, богатство, почёт, божественность? За что? Не имеющему ничего как‑то вдруг становится и не к чему стремиться, точнее – стремиться к чему‑то приземлённому, вроде обычной крыши над головой. Но как утолить вечно сжигающий тебя внутри огонь, чем его загасить? Хочу, хочу, хочу – всегда говорила она ещё там, в Мельине, в совсем другой жизни. И каждый раз слышала: сделай то‑то и то‑то, получишь. Она научилась заключать сделки очень рано. Так уж получилось. Она не виновата – такой её вырастили…

– Я ничего не могу обещать, – наконец сухо, по‑взрослому, сказала Сильвия. – Мне неведом мой путь…

– На любом пути волшебным ключом станут те девять крупинок, о которых я тебе говорила, – настаивала гостья. – Что бы ты ни предприняла, кому бы ни решила мстить… да‑да, не удивляйся, догадаться, что ты в плаще мстительницы, – нетрудное дело. Молодые вроде тебя очень любят это оправдание. За что и кому мщу – неважно…

– А тебе какое дело? – прошипела Сильвия рассерженной кошкой.

– Мне? Никакого. Мне все равно, что тобой движет. Я не сужу тебя. Никак и ни в чём. Мне просто надо получить нечто – с твоей помощью, не скрою. А потом наши дороги разойдутся. Ты двинешься своим путём, в иные миры, а я останусь здесь.

– Тоже станешь богиней? – опять съязвила Сильвия.

– Возможно, – ровно ответила незнакомка. – Но, прости, разве тебе есть до этого дело? У тебя ведь свой собственный мир. Мир, откуда ты родом. Неужто тебе не хотелось бы восстановить там закон и порядок? Мне вот очень хочется проделать то же самое с Эвиалом. Ну как, тебя устроил мой ответ?

Сильвия пожала плечами.

– Может быть, я и возьмусь… не знаю пока. Мне ведь придётся совершенно изменить мои планы… а мои дела не из тех, что можно просто так отложить на потом. Если их бросить… потом уже не наверстаешь. А кто знает, справятся ли твои… гм, крупинки с гневом тех, кто меня нанял.