Гном слушал Фесса молча, изредка почёсывая затылок. Шлем он уже давно стянул с потной головы и держал на коленях. На поверхности властвовала свирепая зима, здесь же, в подземельях, напротив, было тепло и сухо.

– Н‑да, и покрутило тебя, цародей, – покачал наконец головой Север, дослушав до конца повесть некроманта. – И так кинь и сяк… всё неладно выходит. С Инквизицией ты поссорился, брат, а хузе этого, ты уз мне поверь, ницего быть не мозет. Со света сзывут, скалы зубами прогрызут, а тебя достанут. Нет, ты не думай, что я их оценно люблю, нет, конечно, и в Спасителя ихнего я не верую… однако сила за ними сейцас, признаю, ницего не сделать. Однако мы не из тех, цтобы всяким там святосам кланяться. Сделаем, как наса свободная воля велит, а дальсе будь цто будет! – Он помолчал, задумчиво посвистывая и глядя во тьму поверх головы чародея. – Лепесток тебе, знацитца, нузен… – протянул наконец гном, яростно скребя затылок. – Непростое это дело, Неясыть, наш лепесток полуцить. Тут ведь не золото требуется, ты понимаес…

– Понимаю, – кивнул Фесс, запуская руку в потайной карман. – Вот, Север, взгляни‑ка на это.

Гном почтительно приблизился, да так и застыл, с раскрытым ртом, любуясь невиданным сокровищем.

Сфайрат не поскупился. Гномов невозможно удивить драгоценными камнями, они сами их первые добытчики и ценители, но два камня размером с доброе куриное яйцо каждый, идеально огранённые, ярко горели тем самым завораживающим пламенем, что полыхало внутри Кристалла. Сперва могло даже показаться, что это – частички Источника; но, конечно же, это было не так. Даже мельчайшая крупица Кристалла обладала силой, по сравнению с которой оказалась бы ничем вся совокупная мощь магов Эвиала, как Светлых, так и Тёмных.

Север заворожённо глядел на камни. Они были сродни рубинам, но живой огонь, что жил в них, делал их совершенно ни на что не похожими. Фессу пришлось бы признать, что и каменное навершие его посоха, имевшее свойство светиться в бою, – жалкий, тусклый и мутный фонарь по сравнению с могучим дневным светилом. Магия могла заставить камни светиться, но никакая магия не смогла бы породить такой свет и такой огонь.

– Дорогую цену готов заплатить, Неясыть, – выдохнул наконец Север. – Знал, цем гнома пронять мозно… сам догадался али надоумил кто?.. И где з ты такое богатство невиданное добыл? Впроцем, прости, прости, знаю, нельзя об этом спрасывать. Ну, цто я могу сказать? Будет тебе мец, некромант, да такой, что всем мецам мец будет.

На сей раз гном даже забыл поименовать оружие его обычным «мирским» прозвищем – лепесток.

– Будет тебе мец, – повторил он, не отрывая взгляда от камней. – Пойдём.

Они двинулись в путь бок о бок. Забрались обратно на помост и зашагали по тёмным доскам, освещая себе путь ярким белым светом лампы (внутри неё что‑то противно шипело и булькало). Словоохотливый Север только один раз поднял руку, призывая к молчанию. Фесс тоже напрягся, чувствуя впереди неупокоенного, но далеко, слишком далеко…

Однако немного погодя это чувство исчезло. Гном перевёл дух, правда, как показалось Фессу, с явным сожалением.

– Сбезал, подлюка. Один был, явно. Эх и хитрые з стали, как мухи! Всё резе и резе в одиноцку попадаются. Так просто и не подберёсся. И одиноцек всё меньше. Когда их двое – есцё ницего, мозно драться, а вот когда трое – узе непросто, покуда одного распластаес, двое других тебя как раз схарцат…

После нескольких часов пути они оставили в стороне русло подземной реки, повернув по одному из многочисленных тоннелей. Двинулись вверх по лабиринту древних штолен, карабкаясь по скрипучим подгнившим мосткам, лестницы опасно трещали и гнулись под их тяжестью.