Катя села и огляделась. На краю кровати лежал белый махровый халат, какие любят выдавать в гостиницах. Рядом на полу стояли белые же тапочки. Ее одежда аккуратной стопочкой была сложена на тумбочке – не иначе, Дима постарался, ведь вчера ночью вещи летели на пол как попало.

Представив, что сейчас спустится вниз и встретит там Марию Андреевну, которая наверняка их слышала, и Симу, которая догадается, что она здесь ночевала, Катя почувствовала, как запылали уши. Может, тихонько слинять через двор? Еще лучше! Как будто она какое-то преступление совершила.

– Ладно, пойду сперва в душ, – решила она. – В любом случае надо привести себя в порядок.

Когда она вышла, одетая в свои вещи (разгуливать по чужому дому в халате было неловко, даже по спальне), в нос ударил дразнящий запах кофе и поджаренного хлеба. На кровати стоял поднос с завтраком, а рядом сидел Дима и улыбался во все тридцать два зуба.

– Доброе утро, соня! – проговорил он, поднимаясь. – Как спалось? Как себя чувствуешь?

– Неловко, – призналась Катя. – А вообще такой вопрос по утрам мне только дежурный врач задавал, когда в больнице лежала.

Не обращая внимания на шпильку в свой адрес, он шагнул ближе, взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Удовлетворенно прищурился.

– Я и сам вижу, что хорошо. Но завтрак не помешает. Ты не против кофе, тостов и яйца пашот? Или хочешь что-нибудь другое? – Он обнял ее за талию, и вопрос прозвучал двусмысленно.

– Очень хочу, – тихонько ответила она, кладя руки ему на плечи. – Но прямо сейчас нельзя. Давай лучше я кофе выпью и пойду домой потихоньку.

– Почему? Я же вижу, ты совсем не устала, наоборот, еще осталась нерастраченная... – он осекся и спрятал взгляд за ресницами. – В смысле, я не хочу тебя пока отпускать.

– А тебе случайно работать не надо? – вспыхнула Катя. – И вообще, я так не могу. Мария Андреевна...

– Я сказал ей, что отнесу тебе завтрак в постель. Подразумевается, что как гостеприимный хозяин я должен развлечь тебя беседой. Так что как минимум полчаса у нас есть.

– Так и сказал про постель?

Она готова была провалиться под землю от стыда. Заодно не придется показываться на глаза хозяйке.

– Мы ведь семья и друг другу не врем, – ответил Дима, поглаживая ее вдоль спины. – Особенно об очевидном. Расслабься, все ведь хорошо, здесь тебя никто не осудит. Тем более Машенька, она тебя любит.

Пока он говорил, его руки оказались у Кати под майкой и уже расстегнули застежку лифчика. Вздохнув, она сдалась, позволила снять с себя все это разом и подалась навстречу его ладоням.

– Ты мне правда нравишься, с самого начала, – прошептала она. – Но как-то все неожиданно вышло. Я оказалась не готова.

– Я тоже. Мы непременно поговорим об этом. Позже.

Но позже надо было идти вниз – Мария Андреевна и так вчера работала одна весь вечер. А еще Дима непременно хотел накормить Катю завтраком – тот, что он принес, совсем остыл.

Он оказался прав. Ее встретили так же приветливо, как и всегда, никто не смотрел косо. Уличив момент, когда Димы не было рядом, Мария Андреевна шепнула, что не родилась старухой, в ее жизни тоже случалось всякое и стесняться здесь совершенно нечего.

– Надеюсь, ты станешь бывать у нас почаще, – улыбнулась она, погладила девушку по плечу и отошла: Сима спрашивала, остались ли еще белые салфетки или ей сгонять за ними в магазин.

Теперь, сидя за столиком у окна в пустом еще кафе, доедая десерт и не спеша потягивая капучино, Катя ощутила полное удовлетворение и покой. То редкое состояние, когда вообще ничего не хочется, только лениво наслаждаться сонным недеянием, свободой от желаний и необходимости куда-то спешить.