Мать, увидев нас как-то, отодрала задницу прутком и забрала ножи. Дед на следующий день спросил меня, почему не тренируемся. Любил он смотреть за нашими занятиями, да и гордился, было видно, даже стариков – разбойников несколько раз приводил смотреть. Узнав, что мать отняла у нас ножи, пошел ругаться и довел ее до слез, но все-таки вернул их нам, а мать с тех пор больше вопрос этот не поднимала.

Скоро лето, дороги стали просыхать, и мы опять возобновили ежедневные пробежки. На период распутицы приходилось все-таки их прерывать, не хотелось кашу месить. К новому сезону попросил у мамы сшить три жилета, которые набил песком, получилось на 3–4 кг, думаю, такого утяжеления для начала будет достаточно, а там посмотрим.

Когда никто не видел, и удавалось отбежать от станицы подальше, я переходил к серьезным тренировкам, которые посторонним пока лучше не видеть. Как правило, один стоял на стреме, а двое тренировались, затем менялись. Так удалось восстановить в новом теле навыки ножевого боя, метание ножей с двух рук, жалко, что ножей было 3 и приходилось изворачиваться.

Вот бы еще с шашкой начать работать, дед после уговоров пообещал, что этим летом начнет с нами заниматься, вроде как уже руки достаточно окрепли, хотя остальных казачат начинают учить рубке, в основном, ближе к 10 годам.

Огнестрельное оружие пока недоступно. У отца, конечно, есть, но кто же мне-нам даст. А приучать новое тело очень уж хочется. Хорошо хоть, попал не во времена фитильных ружей Ивана Грозного. И вполне себе унитарный патрон уже присутствует. Так, у отца была берданка и ружье 12 калибра, правда, какой марки, так и не понял. Еще дома у деда двустволка сестрорецкого завода.

Когда отец обихаживал оружие после охоты, мы всегда крутились рядом, проявляя интерес, и задавали уйму вопросов. Так, однажды попросил самостоятельно почистить. Отец посмотрел за моими действиями, хмыкнул, и с тех пор мы каждый раз помогали при чистке оружия и снаряжения патронов.

А этим летом отец обещал взять с собой в тайгу, и сказал, что начнет учить стрелять. Эх, скорее бы. В прошлой жизни я до одури настрелялся, но здесь важно показать, что могу, и уже, наконец, получить свой огнестрел. Места-то не спокойные, граница все-таки. Поэтому на это лето по планам было раздобыть что-то стреляющее.

Выходило, что сейчас шел 1891 год, если ничего не путаю, то через 10 лет будет восстание ихэтуаней (восстание боксеров) в Китае. До Русско-японской тоже 13 лет, активно строится Транссиб, и, по-моему, где-то до Омска его уже дотянули. Хотя соответствует ли история этого мира истории моего прежнего – понятия не имею. Пока не было возможности сравнить то, что удалось подчерпнуть со слов и из редких газет поверхностно, вроде, совпадает. Историю России я знал неплохо, много почитывал в свое время, посмотрим, как оно будет здесь. А пока не буду забивать свою голову, а просто буду взрослеть и радоваться жизни.

Утро началось обычно. Вся семья встает с рассветом и принимается за дела по хозяйству. В конце зимы удалось выменять на шкурки у проезжих купцов трех поросят. И заботу о них поручили нам. Блин, каждому по поросенку выходит. Отец в тайге вот уже 10 дней, скоро должен вернуться. Обиходив скотину, поглотив немудреный завтрак, выбежали на ежедневную тренировку. Давно уже соседи к этому привыкли и не обращали внимания.

Увеличил расстояние, и теперь мы бегали до большого камня – это на берегу Аргуни, примерно в 5 верстах от нашей станицы. Бежали, изменяя темп, периодически ускоряясь и сбрасывая темп. Хорошо в этом году дед стачал нам мягкие полусапожки на толстой кожаной подошве. Неказистые, но удобные, и это сразу отразилось на скорости, что не могло не радовать.