– Ах, ты! – выдохнула рыжая и собралась сказать еще что-то.

Но не успела. И даже руки вскинуть и защититься от удара тоже не вышло быстро. Старуха оказалась намного шустрее девушки, и последнее, о чем той подумалось, была мысль, что такой силы и сноровки у старушенции никак не могло быть. И еще расслышала звук, донесшийся из того ужасного бабкиного дома. Успела узнать в нем кукушку. Она начала неистово отсчитывать двенадцать «ку-ку». То есть, наступила полночь. Или новый день. Тринадцатое июля, пятница. А дальше все, Марину поглотила темнота.

На лицо упала холодная капля. Именно она заставила включиться мозг. Но глаз девушка пока не открывала. Только прислушалась к окружающим звукам и собственным ощущениям. И поняла, что вокруг было тихо и мирно, а тело ее приятно расслабленно. Так бы и дальше хотелось ей пребывать в легком забытье, если бы на лоб, нос, щеки и губы не упали бы новые холодные капли.

– Вот и дождь пошел, не зря, все же, его обещал метеоцентр, – подумалось Маринке.

Только одновременно с этой мыслью сильно вздрогнула, ведь это не очень приятно лежать на земле и ощущать барабанящие по тебе капли дождя. А то, что под ней была трава, знала теперь точно – руки ее нащупали.

– Что за… – рывком приподняла тело, заставляя себя сесть, и одновременно с этим распахнула веки. – Как я здесь оказалась?!

Здравые мысли пока отсутствовали, но глаза обежали полянку-лужайку с густой и ровной изумрудной травой. Перед ней еще стеной стоял лес всего-то метрах в двадцати, а на его темном фоне виднелась избушка-развалюшка. И, конечно же, шел дождь, а его крупные капли сливались теперь в строго вертикальные серебристые струи, которые как занавесом прикрывали явившуюся перед девушкой картину.

– Природа – оно хорошо, – свела Марина брови на переносице. – Дождь тоже люблю, – совсем сморщилась, когда попыталась убрать с лица намокшие пряди волос. – Только оно все замечательно, когда сидишь дома, уютненько так, и смотришь на все это безобразие через стекло окна. Как, черт возьми, со мной могло произойти такое?!!

Ответом ей был гром и молния. Громыхнуло и сверкнуло так, что вздрогнула и потом еще вся сжалась. И заподозрила она тогда, что черта помянула зря. А как подумала об этом, так и припомнила, что имела недавно встречу с бабкой, обещавшей Татьянину беду развести руками.

– Точно! – к девице начала возвращаться память. – Вот этот дом.

Он, конечно, был и даже ничуть не изменился, такая же рухлядь. Но небо над головой сказало о том, что ночь давно миновала, уступив место утру.

– Сколько же я тут пролежала? – зябко передернула плечами и потерла их руками, так как почувствовала более явственно сырость и холод поливающего на нее дождя.

А еще припомнила, что ей в лоб угодила бабкина палка, и тут же пощупала его, пытаясь отыскать шишку. Но ее не оказалось, а лоб вообще не болел. Это было хорошо, только очень странно. От того удара точно должен был остаться след, ведь опрокинула же старушенция ее на землю да еще и сознание смогла выключить на значительное время.

– Была полночь, а теперь раннее утро, – Маринка растерянно снова посмотрела на небо, пытаясь определить, который час. – А вот сидеть на холодной и сырой земле не следует, – дала себе команду подняться на ноги. – Ох! Так и простуду подхватить не долго. Сколько часов я здесь провалялась? Страшно подумать. И не то, что простуду, а еще чего похуже можно заработать.

Встала, осмотрела свое совершенно промокшее платье, которое жалко липло к телу, а потом еще потопталась на месте и заметила несколько поодаль валяющуюся в траве дамскую сумку и зонт. Наклонилась, подобрала их и на не очень послушных ногах начала разворачиваться прочь от избушки. Вот тут она и заметила, что находилась в данный момент не на окраине города и во дворе последнего из домов на улице, а в диком лесу.