Я вытащила из специальной сумки-переноски Арчи. Этот мягкий комок проспал всю дорогу. Он, виляя хвостом, обнюхивал всех присутствующих.

- Батюшки! - воскликнула тетя Лиза, всплеснув руками. - Волчонок! Вы где это создание взяли?

Я рассказала, как подарила его Сергею, и как он не хотел принимать мой подарок, но все смирился и оставил Арчи у себя.

- Я тобой восхищаюсь, дочка, - прошептала тетя Лиза и потащила меня в кухню. - Наш сын - не подарок, уж я-то знаю, а ты всколыхнула его душу. Никому еще за десять лет этого не удавалось, поэтому я тебе очень благодарна за все!

Я смущенно улыбнулась. Краска прилила к щекам.

- Хотела вам помочь приготовить все для праздника, но вижу, вы уже все сделали сами, - виновато проговорила я.

- Ничего страшного. Главное, что вы приехали, - улыбнулась тетя Лиза и снова меня обняла.

Мы вошли в гостиную. В углу стояла елка, а посреди комнаты – стол с угощениями. Диван расположился вдоль стены, а напротив - шкаф и книжный стеллаж. Тетя Лиза достала детские альбомы, и я с удовольствием смотрела на фотографии, любуясь Сергеем. В детстве и юности он был сорванцом, а глаза его искрились и были полны жизни. Перевела взгляд на Волкова, который о чем-то разговаривал с отцом на балконе и сердце защемило. Теперь же его взгляд был потухший и тяжелый. Мне так хотелось вернуть ему тот блеск, который был раньше. Мужчины вернулись в комнату, увидев, чем я занимаюсь, Сергей нахмурился, словно не хотел, чтобы я так много о нем знала. Дядя Ваня, напротив, стал комментировать каждую фотографию.

Майор заметно нервничал, ходил туда-сюда по комнате, словно не знал, куда себя деть. Когда Сергей сел в кресло, я взяла альбом в руки и пересела к Волкову на колени. Такой наглости он от меня не ожидал, но при родителях не стал устраивать скандал. Видимо, не желал волновать маму, а я этим бессовестно воспользовалась. Суровый взгляд Сергея говорил мне о том, что он не в восторге от такого тесного контакта со мной. Я же получала удовольствие от нашей близости. Родители переглядывались между собой и светились от счастья.

- А вот эта фотография - моя любимая! - сказал дядя Ваня, ткнув пальцем в фотоальбом.

На ней Сергею около двадцати лет, он стоял в солдатской форме в обнимку с отцом. Тогда Иван Андреевич был молодым, подтянутым мужчиной. Все же рак сильно подпортил его внешность, высушил организм.

- Это мы встретили Сережу из армии, он тогда собирался поступать в Академию МВД. Он был такой счастливый, целеустремленный, и я нарадоваться не мог его успехам. Вот будут у тебя дети, Юленька, ты поймешь, что когда ребенок счастлив, то и родители счастливы. Мы с Лизонькой так сильно переживали за сына, после случившейся трагедии, места себе не находили. А теперь на душе спокойно, ведь Сергей начал жизнь с чистого листа, встретил такую замечательную девушку. Мы так рады за вас, - ласково проговорил Иван Андреевич, посмотрев на меня с теплотой.

Сергей нахмурился, смотрел на отца глубоким задумчивым взглядом, а потом перевел взгляд на меня. В его глазах промелькнуло что-то опасное, зловещее, и я невольно поежилась.

- Прости, отец. Я как-то не задумывался над тем, что вы из-за меня страдали, - тяжело вздохнул Сергей и с сожалением посмотрел на отца.

Дядя Ваня улыбнулся и похлопал сына по плечу.

- Главное, что теперь у тебя все наладилось. Мы с Лизонькой обрели душевный покой, теперь точно на поправку пойдем. Остальное уже неважно, - промолвил Иван Андреевич.

Я досмотрела фотографии, поднялась с колен Волкова и поставила фотоальбом на полку. Кто-то позвонил в звонок, и Елизавета Петровна открыла дверь. На пороге появилась молодая женщина лет тридцати пяти, может, меньше. Высокая брюнетка с карими глазами, довольно симпатичная. И если я носила вещи сорок четвертого размера, то эта незнакомка - примерно сорок восьмой. На гостье было легкое платье персикового цвета и тапочки на ногах. Я сразу сообразила, что это соседка, потому что по улице в тапочках в мороз не походишь. Из-за ее спины выглядывал мальчик лет десяти.