Шевцов уверенно подошел к омоновцам и бодро поинтересовался:

– Готовы?

– Ждем-с, – отозвался один из них, с широкой мускулистой спиной и гладким, словно еще не ведавшим остроты стального лезвия лицом. Говорил он громко и уверенно, как и положено старшему в группе.

Автобус уже стоял наготове. Неспешно загрузились. Водитель еще раз уточнил маршрут и охотно закрутил рулем. Ехали быстро, считая колесами каждую колдобину, ремни на автоматах предупреждающе позвякивали, а говорливый омоновец с лицом херувима, вкусившего все сладости земного бытия, рассказывал об очередном плотском увлечении. Получалось умело, и несколько раз благодарные слушатели откликнулись на его повествование громким смехом.

Автобус тряхнуло еще раз, но уже так, что у пассажиров звонко щелкнули зубы, а водитель, выключив зажигание, довольно объявил:

– Все, приехали!

– Мать твою, мог бы и поаккуратнее везти. Все-таки у тебя в машине не поленья, – сердито, но со смешинкой в глазах укорил «херувим», и ствол автомата невзначай сполз у него с плеча и задиристо уткнулся в живот незадачливому шоферу.

– Ты бы своей пушкой-то поосторожнее, – отпрянул в сторону водитель.

– Ладно, не дрейфь, оно не заряжено, – улыбнулся «херувимчик» с глазами дьявола и спрыгнул обеими ногами в придорожную грязь. Следом, придерживая стволы автоматов, попрыгали и другие.

– Фотороботы при вас?

– При нас, товарищ майор, – отозвался высокий омоновец с коротенькой черной бородкой.

– Отлично. Их лица хорошо запомнили?

– Не впервой, если встретим, узнаем, товарищ майор, можете не волноваться.

– Тогда не будем тянуть время, работы у нас невпроворот, нужно прочесать каждое здание. Пойдемте, – развернулся Шевцов и, не оглядываясь, заторопился к ближайшему дому.

Ольга, стараясь не наступать на раскисший снег, вышла из затемненной подворотни и направилась в сторону ближайшего магазина. Она старалась идти, прямо выгнув спину, как будто ступала не по мокрому асфальту, а по узкому подиуму, на который взирают сотни заинтересованных глаз. Ольга однажды обещала себе не делать разницы между улицей и зрительным залом и старалась передвигаться так, словно от каждого ее шага зависел выгодный зарубежный контракт. Ей нравились восторженные мужские взгляды, и она не сомневалась, что даже самые верные мужья оглядываются ей вслед. В поклонении своей красоте Ольга нуждалась ежедневно, так же, как актрисы – в бурных аплодисментах, а пьяница – в стакане вина.

Девушка почувствовала, как кто-то крепко ухватил ее за руку. Она уже хотела сказать грубияну что-нибудь неприятное, но услышала знакомый голос:

– Боже мой, и с этой девушкой я когда-то был знаком. Мне даже не верится. Как я был глуп, что упустил собственное счастье. А может, и сейчас не поздно возобновить наше так нежданно прерванное знакомство?

Рука Геры Ивашова незаметно скользнула, обхватив Ольгу за талию.

– А кто в этом виноват? – Голос девушки слегка напрягся. – Ты же сказал, что непостоянен и способен увлекаться одновременно несколькими девушками.

– Оленька, боже ты мой, когда это было! Прошло тысячу лет, после нашего расставания я очень переменился. Я повзрослел. Если я кого-то и хотел всегда по-настоящему, так это только тебя. Неужели ты в этом сомневалась?

Рука Геры ослабила хватку, скользнула ниже пояса Ольги.

– А ты случаем не забыл, что сказал мне на прощание?

Мягко и в то же время настойчиво Ольга убрала руку Геры.

Гера Ивашов и не пытался скрыть досаду:

– Что-то не припоминаю.

– Если ты забыл, я тебе напомню. Ты сказал, что было время, когда нам с тобой было очень хорошо, но сейчас оно ушло и прежнего не вернешь, а следовательно, нам лучше расстаться.