– Я на все собеседования так хожу, – непонимающе встряхнула плечами я.

– Но в такое место нужно было бы одеть что-нибудь поприличнее.

– Боюсь, что это самое приличное, что есть в моем гардеробе.

– Ладно, займу тебе один из своих костюмов, – выдохнула Эмилия, делая мне столь лестное одолжение.

Её предложение прозвучало так, словно у нее в гардеробе имелось как минимум десять костюмов, хотя на самом деле их было всего два и, причем, не самых фешенебельных: серый (её любимый) и коричневый. Если серьезно, я даже расчувствовалась, так как Эми редко бывала такой щедрой. Наверное, сегодняшняя её щедрость была напрямую связана с её уверенностью в том, что у меня ничего не получится и таким образом она пыталась меня подбодрить.

– Не нужно, правда. Я так пойду. Не хочу запачкать твой костюм, – попыталась как можно более вежливо отказаться я, чтобы не задеть самых нежных сестринских чувств.

На самом деле Эмилия была всего на один размер крупнее меня, но эта единица много значила. К тому же, её одежда катастрофически не подходила мне по фасону. И если с бедрами я еще могла смириться, то за грудь было всё же немного обидно.

Доев свой тост и поправив элегантно заколотые на макушке, пышные волосы, ради которых я встала в семь утра, чтобы их вымыть, высушить и придать им “достойный” объем, я, наконец, переступила порог родительского дома под бурные, не лишенные сарказма овации и пожелания со стороны родни, в частности отца, вроде: “Облажайся красиво” или “Пусть узнают, где раки зимуют!”.

Я поднялась вверх по улице, села на тридцать седьмой автобус и к холму, на котором расположилось около двух десятков элитных домов. Выйдя на нужной остановке, я проводила взглядом автобус, завернувший влево от величественных и нагнетающих, в этой ситуации домов, расположившихся на вершине холма, которые словно давили на наш маленький городок, высокомерно смотря на него сверху вниз. До начала Б***-стрит оставалось около двухсот пятидесяти метров мимо яблоневого сада по правую сторону от меня и просторного поля слева, зеленеющего весенней свежестью. Подобным пейзажем можно было бы насладиться, если бы не подступающий к моему горлу комок необоснованного страха.

Пройдя большую часть пути, я машинально посмотрела на старые часы, которые мама одолжила мне на время собеседования. Они были позолоченными, и вся наша семья считала их едва ли ни самой роскошной вещью под крышей нашего дома, за исключением обручальных колец родителей, но мне вдруг показалось, что они выглядят смешно, по сравнению с ручкой садовой калитки особняка, который я только что успешно миновала. Судорожно подумав о том, что дешевую одежду мне еще смогут простить, но дешевую подделку часов, марка которых была очень популярна еще пять лет назад, минимум высмеют, я сняла их и положила в свой маленький черный клатч из искусственной кожи.

Дойдя до нужного дома, который оказался последним на улице, я громко выдохнула и еще раз поправила пальто из серой плащевки, которое всё-таки согласилась занять у Эмилии на время собеседования. Пальто мне было почти впору, поэтому я не чувствовала себя в нём недоросшей младшей сестрой, которой достается одежда в наследство от старших детей, или переросшим хоббитом-лепреконом, нашедшим шмотку по пути к сказочному замку. Посмотрев на роскошное, двухэтажное поместье, я попыталась представить его хозяина. Не знаю почему, но я была уверена в том, что этот дом принадлежит именно хозяину, а не хозяйке. Наверное потому, что обычно хозяйки подобных поместий обожают усаживать свои палисадники душно пахнущими розами, буквально заставляющими лёгкие сжиматься от приступов удушья. Идя по этой странной улице, олицетворяющей иную, роскошную сторону медали нашего города, я не смогла не обратить внимания на несколько таких домов, хозяйки которых буквально утопили свои особняки в розах, не смотря на то, что сейчас был далеко не сезон их цветения.