Теперь Джонас Армстронг стал для него заклятым врагом, самым ненавистным человеком на земле. Подлое, презренное создание, Хардли не успокоится, пока его не уничтожит.

Хардли увидел, как отец Мелисент взял горсть земли и бросил на украшенный искусной резьбой гроб дочери, который Хардли специально заказал для женщины, которую любил.

Рядом стояла рыдающая мать Мелисент и три ее брата. Каждый из них взял по горсти земли и тоже бросил в могилу.

Хардли этого не сделал. Он просто не мог.

Развернувшись, он медленно побрел прочь, не в состоянии смотреть, как на месте последнего пристанища его прекрасной Мелисент растет земельный холм.

Лондон, Англия

2 апреля 1855 года

Леди Сесилия Рандолф, единственная сестра герцога Хардли, взяла еще один стакан тепловатого пунша и отнесла его стоявшей неподалеку подруге, Аманде Рэдберн. Слава богу, та нашла местечко у открытого окна, через которое в душный танцевальный зал Пламптонов дул легкий ветерок.

– Думаю, у сегодняшнего вечера есть перспектива стать намного скучнее бала у Куинлэндов на прошлой неделе, – сказала Аманда, убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать ее слова.

– Это невозможно, – сделав маленький глоток из своего бокала, откликнулась Сесилия. – Ничто не может быть настолько скучным. Я пыталась избежать сегодняшнего выезда, но Хардли не позволил остаться дома.

– Твой брат заставил тебя прийти? – улыбнулась Аманда. – Вряд ли он заставляет тебя когда-нибудь что-то делать.

– Сегодня вечером заставил. Я даже притворялась больной.

– Не верю, – хихикнула Аманда.

– Как хочешь, но это правда. Хардли сказал, что это – одно из мероприятий, на котором мы должны появиться.

– А тебе известно почему?

– Он придумал оправдание, заявив, будто это один из самых посещаемых балов сезона. И нам просто необходимо присутствовать.

– Ну а ты? Уверена, ты считаешь, что причина кроется в чем-то другом.

– Я думаю, – тяжело вздохнула Селия, – на самом деле брат надеялся, что на этом балу будет много мужчин. По пути он снова намекал, что мне самое время сосредоточиться на поисках подходящей кандидатуры в мужья.

– Только не это. Опять одно и то же.

– С каждым днем он становится все более настойчивым, – крепко сжала бокал Сесилия.

– Но почему ты не скажешь ему то, что я говорю своим сестрам всякий раз, когда они твердят мне, будто я старею и уже практически списана в тираж?

– И что ты им говоришь?

– Я говорю им, что мы с тобой заключили договор и сменим сестер Чипуорт на их посту, когда они умрут. Мы станем следующим ужасом лондонского общества, и этот договор скрепили кровью.

Селия, услышав слова подруги, довольно громко рассмеялась, чем привлекла внимание окружающих.

Сестры Чипуорт заявили о том, что в их венах течет королевская кровь. Они так высоко поставили себя над остальным обществом, что одно только их слово могло подорвать репутацию любой девушки.

Первое, о чем предупреждали каждую дебютантку, когда она готовилась к своему первому выходу в свет, так это любой ценой избегать леди Маделин и леди Матильды Чипуорт. И самое главное, не делать ничего такого, что могло бы привлечь их внимание.

И хотя все ужасно боялись сестер Чипуорт, Селия и Аманда не испытывали никакого страха перед ними. Поскольку подруги уверенно встали на путь старых дев, их больше не волновало, что скажут или подумают сестры Чипуорт. Возможно, именно по этой причине они неплохо ладили с этими дамами. Подобное безразличие к мнению сестер позволило Аманде и Селии оставаться в стороне в относительном забвении, покуда именитые сплетницы терроризировали и вселяли страх в остальных членов светского общества.