— Станцуй для меня, Джансу, — его холодные обсидиановые глаза превращаются в раскаленную лаву, скользя по обнаженным участкам моей кожи и сигнализируя об опасности. — Станцуй, пока я не использовал твое тело иначе, — предупреждает он с тёмной ухмылкой на лице.

Его слова мгновенно приводят меня в чувство, и я поднимаюсь на ноги как можно быстрее, совершенно не чувствуя уверенности в своих движениях. Кажется, ещё шаг и я рухну обратно к его загорелым обнаженным ступням.

Вздрагиваю, когда он хлопает два раза в ладони, а потом коротко бросает приказ на неизвестном мне языке. В ту же секунду я улавливаю за собой шорох и оборачиваюсь, замечая, как неохотно львы покидают покои хозяина.

Я никогда не пойму, что в голове этого мужчины…

А когда возвращаюсь к нему взглядом, отшатываюсь назад, потому что теперь он возвышается надо мной скалой мышц, держа в руках… ту самую повязку.

Делаю еще один шаг назад, но Тень ловит меня за предплечье и притягивает в свои силки, из которых мне никогда не вырваться.

И все же я пытаюсь, но тут обжигающая ладонь сжимает мою талию, болезненно перемещаясь на ребра, и у меня перехватывает дыхание, а на глазах выступают слезы.

Только я ни за что не покажу ему свою слабость.

— Повернись, — припечатывает он своим басом, и я срываюсь на всхлип отчаяния, быстро мотая головой из стороны в сторону. Правда, добиваюсь лишь его грубости, и он силой разворачивает меня, не церемонясь накрывая глаза повязкой, но я даже не оказываю сопротивления потому что в данный момент слишком сконцентрирована на том, чтобы выдержать дрожь в коленях. Как только он завязывает ее, внутри у меня что-то лопается, и я дергаюсь, обрекая себя на болезненную хватку, которой он награждает мои плечи, чтобы удержать на месте.

— Я хочу видеть, — выкрикиваю я, поддаваясь панике. — Прошу, пожалуйста. Я не готова…

Мой голос срывается на болезненный вскрик, когда он внезапно кусает меня в область между шеей и плечом. Обжигает горячим рычанием, продолжая оставлять укусы выше. До самой скулы, смыкаясь на мочке уха, вынуждая меня задрожать еще сильнее.

— Танцуй, — его голос охрип, и я улавливаю, как сгущается вокруг нас воздух, а потом он снова кусает меня за шею, и я ахаю, срываясь на частые вздохи. — Танцуй, иначе я сожру тебя.

Жар, исходящий от мужского тела, исчезает, и остаются лишь всполохи от укусов на коже, они будто пульсируют, расплываясь кругами все дальше и дальше.

На долю секунды мне даже показалось, что я испытала что-то граничащее с удовольствием. Но это было мимолетное мгновение, подобное капле дождя, упавшей в пламя. И все же я успела почувствовать это сквозь десяток эмоций, обрушившихся на меня со всех сторон, когда этот мужчина действительно попытался откусить от меня кусок.

Громкий хлопок вынуждает меня вздрогнуть, и я падаю на колени, прежде чем вокруг разливается очаровывающая с первых аккордов музыка.

Взволнованная каким-то странным предвкушением, я плавно опускаюсь на лопатки, вытягивая над собой руки, и волнообразными движениями трогаю сгущающийся вокруг воздух, а когда соприкасаюсь с холодным полом обнаженной спиной, выгибаюсь, подрагивающими движениями медленно играя животом и бедрами.

Переворачиваюсь в сторону господина и, удерживая себя на одной руке, извиваюсь, подобно кобре под дикие звуки флейты, рассекая уже искрящийся воздух водопадом своих волос. Снова и снова, задыхаясь в страстном голосе собственного тела.

Я ничего не вижу, однако мои чувства обострены как никогда, и что-то мне подсказывает, что эта повязка совсем не для того, чтобы не видеть чудовище, наблюдающее за мной, а лишь, чтобы чувствовать себя и каждое движение, которое объединяет меня с чарующим танцем в единое целое.