Тая помялась немного, но всё же села на постель, а затем и легла. 

Я укрыл нас обоих одеялом. Прижал её к себе спиной. 

— Спокойной ночи, — сказал ей на ухо и провёл по мочке уха кончиком языка, довольно отметив про себя её дрожь и дрогнувшие губы. 

— Спокойной ночи.

Не удержался и стал задирать край футболки, пробираясь под неё рукой и кладя ладонь на её плоский живот. Хотел пойти выше, но получил по рукам! 

Немного обалдел, когда она меня довольно ощутимо шлёпнула по руке.

— Спокойной ночи, Лёш! — сказала она с нажимом и отвернулась. 

Я настырно продолжил свой путь по животу.

— Ау, — вздохнул я, когда рыжая просто от души вогнала в мою руку свои длинные острые ногти. — Ты что творишь?

Кошка дикая. Рыжая киса.

— Спокойной ночи, Лёша! — сказала она ещё громче и демонстративно отодвинулась от меня.

___

Me estás volviendo loco, mi belleza* — ты сводишь меня с ума, моя красавица (испанский, прим. автора)

3. 2.

ТАЯ.

Но разве Лёша мог не сделать наоборот?

Конечно же, нет, Северов сделал всё мне назло, и мы снова утонули в простынях почти до рассвета. 

Он меня все эти три года ждал, что ли, чёрт побери? Как зверь голодный, всё тело болит.

— Лёш, — почти прошептала я в тишине, когда мы ещё раз сходили в душ и предприняли попытку номер два немного поспать.

— А?

— А ты зачем в меня до конца?

— Ты что, не предохраняешься, что ли? — спросил он. — Ты же замужем.

— Предохраняюсь. 

— Ну и какие тогда проблемы?

— Никаких.

Ты,

Северов,

Моя самая огромная проблема из всех возможных!

Стало вдруг так обидно. Ему совсем плевать на то, что со мной будет потом, главное, что он получил удовольствие. Нет, я его тоже получила, но у этого удовольствия могут ведь быть последствия в виде двух полосок на тесте для определения беременности. Но ему словно всё равно, я будто просто расходный материал в этой цепочке Паша-я-Алекс.

— Знаешь, кто ты, Алекс? — спросила я.

— Дай угадаю — козёл? — усмехнулся он так, словно его вовсе это не трогает.

— Нет.

Да. Именно!

— Ты грешник, Лёш.

— Почему? Мы все грешны.

— Ты больше других.

— Почему же? 

— Ты заповеди нарушаешь. Смертные грехи. Знаешь такое?

 — Ты так подкована в этом вопросе? И какие же?

— «Не возжелай жены ближнего своего» и «не прелюбодействуй». Кажется, так они звучат.

— Ясно. Мне почти стыдно.

— Как мы оба будем с этим жить? — не унималась я. — И отвечать за это перед небесами, когда придёт время.

— Ой, давай вот это не будем. Я не люблю разговоры о Боге.

— Ты не веришь в него? 

— Очевидно, что нет, раз так говорю. Я — атеист.

— Зря. Когда-нибудь он испытает и тебя.

— Ну вот испытает — тогда и посмотрим. А ты считай, что это я, демон-искуситель, соблазнил тебя, такого нежного ангелочка с огненными волосами. Спи, Тая. 

Сама не поняла, как отключилась без сил под утро, несмотря на грустные мысли, а когда открыла глаза, потому что услышала негромкий шум в комнате и почувствовала на лице игру лучей солнца, то увидела Алекса уже почти одетого — он застегивал пуговицы на манжетах своей рубашки. 

— Доброе утро, — сказал он. — Разбудил? Извини. Мне надо собираться в офис.

— Ничего, — отозвалась я. Это неважно. Я хочу как можно скорее уехать отсюда. — Когда мне привезут юбку?

— Я попрошу людей, они привезут её сюда в ближайшее время, — ответил мне Алекс. — Какой у тебя размер? 

— Сорок второй. 

— Малышка.

— А ты — медведь, — не удержалась я.

Но Алекс лишь рассмеялся.

— Сочту за комплимент. 

— И не надейся!

И снова в ответ его бархатный смех. Его забавляют мои лёгкие «покусывания»? Больше ничего против него я не могла бы сделать, а хотелось! Его власть надо мной ужасно бесила, до зубной боли. Но лучше пусть смеётся, чем злится… Видали мы Алексея Северова в гневе. Это… Лучше всё-таки не видеть и не знать!