Что она теперь сделает? Расскажет Камилю? Или, наоборот, оставит это на потом? Чтобы меня шантажировать?

Я пытаюсь хоть как-то себя успокоить, но выходит хреновенько.

– Ты вообще меня слушаешь?! – резкий голос Марата врывается в сознание. Я не вздрагиваю лишь по тому, что уже научилась себя контролировать.

Поворачиваюсь к мужчине. Внимательно на него смотрю. Выжидаю пару секунд, пока он не начнёт скрипеть зубами.

– Слушаю, – киваю, хотя, если честно, ни черта я не слушала. Так, вырванные из контекста фразы в ухо влетали и вылетали. Потому что в голове только одно: чёртова сучка.

– И что я говорил? – его голос становится ещё резче.

– Подружиться с женой мэра, – вздыхаю, от этой темы мне уже и правда дурно становится. Он на ней как будто помешался. – Попытаться стать крёстной матерью их следующего ребёнка?

Моя язвительность включается автоматически. Я не могу по-другому. Подружиться с незнакомой женщиной? Это мне можно. А общаться с близкой подругой мне, конечно, нельзя. Тиран! Тиранище!

– Хоть стань третьей в их спальне, мне плевать, какими методами, – бросает холодно, как будто это как два пальца об асфальт. Серьёзно? Настолько нужно идти на всё? Они тут всё ебанулись в это политике?

– А они извращенцы? – вырывается у меня, и я ещё добавляю театральное «ох».

Марат бросает на меня быстрый взгляд, полный раздражения, но, как всегда, не отвечает

«Ой, уже и уточнить нельзя. Какие мы нежные».

Мой телефон снова вибрирует. Этот звук начинает подбешивать уже даже меня. Марат раздражённо бросает:

– Успокой уже эту чёртову трубку!

Я рывком достаю телефон из сумочки. Ещё секунда, и я была готова выключить телефон. Но как только я вижу имя отправителя, внутри всё переворачивается.

Врач.

Мой врач, который ведёт беременность.

Холодный пот покрывает всё тело. В голове начинает звучать тревожный сигнал. Она никогда не пишет раньше назначенного времени. До нашей следующей встречи ещё две недели. Пальцы подрагивать начинают. Из-за этого я не с первого раза открываю сообщение.

Собравшись с мыслями. Я вдыхаю воздух через ноздри. И наконец-то нажимаю куда нужно.

Взгляд цепляется за строчки.

Нужно срочно пересдать анализы. С теми, что я сдавала в прошлый раз что-то не так.

Дальше она интересуется, смогу ли я приехать завтра утром.

Воздух моментально становится тяжёлым. Кажется, я больше не могу дышать. Чёрт! Твою же мать! И как мне психовать так, чтобы не выдать сове состояние Марату?!

С анализами что-то не так? Что значит «не так»?!

Я вжимаюсь в кресло. В голове проносятся самые ужасные мысли. Мои руки дрожат. Телефон чуть не выпадает из пальцев. Мне сложно себя контролировать. Особенно когда Марат за мной наблюдает.

– Что там?! – голос Марата режет слух. – Ты побледнела.

Я пытаюсь успокоиться, но ничего не выходит. Думай, Алиса, думай. Ты можешь, девочка. Давай.

– За отца написали. Просят подъехать завтра. Можно? Что-то случилось…

Марат не сразу отвечает. Его взгляд прожигает меня несколько долгих секунд. Пока я медленно еду крышей. Он как будто пытается прочитать мои мысли. Затем коротко кивает:

– Замир отвезёт.

Ответ сухой, но мне этого достаточно. Я быстро киваю и отворачиваюсь к окну. Пытаюсь глубоко дышать, но ничего не выходит.

Телефон дрожит в моих пальцах.

Срочно пересдать анализы. Что-то не так.

Что может быть не так?! Что-то с ребёнком?! Серьёзно или это быстро можно исправить?

Господи, а что если мне нужно ложиться на сохранение, что я скажу Марату?! Тут уже не выкрутишься! И что делать?! Что мне, блядь, делать?!

И внутренний голос, как назло молчит.