Друзья, буду с вами откровенна: мне было противно. Прежде всего, как строгий родитель, которого воспитывали другие строгие родители, я подумала: боже, нет, разве так можно? Что это за подход к воспитанию? Чем она ответила на плохое поведение своего ребенка? Дала ему сладости? Держите меня семеро! У этой женщины явно проблемы с головой!

Позже я снова увидела эту семью у ленты багажа. Четырехлетний хулиган был в ударе: лупил своего брата и бегал по всему залу. «О чем думает его мать? – кипела я. – Почему она не может его усмирить?» А потом я увидела ее, ждущую своего багажа… Она выглядела невероятно измученной. Женщина была подавлена, она почти плакала, как и ее муж. А их сын вопил и бегал вокруг.

И тихий голос в моей голове шепнул: Рэйчел, ты не знаешь их историю. Может, у этого малыша синдром дефицита внимания? Возможно, его усыновили? Дети, которые провели часть жизни в детских домах, часто ведут себя так, чтобы привлечь к себе внимание. Может быть, он просто плохо воспитан, и родители пытаются что-то с этим сделать, но не знают как, потому что со старшим сыном не было похожих проблем. Какая бы ни была причина – а я ее никогда не узнаю, – мне не стоит осуждать незнакомого человека.

Женщины часто осуждают других женщин. И, несмотря на то что мы все так делаем, это не является оправданием. Осуждение – один из самых болезненных и злобных импульсов, который есть в людях. Оно ограждает нас от прекрасной дружбы длиною в жизнь и глубоких связей, так как мы застряли в наших поверхностных мнениях, сделанных когда-то.

Девушки, мы должны перестать осуждать кого бы то ни было.

Так же как и сравнить себя с другими.

Приведу пример. Когда я услышала, что несколько моих подруг собираются пробежать полумарафон Nike Women в Сан-Франциско, я очень оживилась. Для некоторых из них это был первый забег. Я обрадовалась еще и потому, что это означало, что мы отправимся куда-то вместе на выходные. Я уже мысленно представляла эту поездку. План был такой: выехать в пятницу, за пять часов доехать из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, потусить в городе в субботу, принять участие в забеге и в воскресенье уехать домой. Стойте. Зачеркните последнее предложение. Они будут принимать участие в забеге… а я буду стоять у ограждений и аплодировать им. И это было особенно необычно, потому что я очень люблю бегать… даже больше – я очень люблю соревнования в беге. Я люблю бросать себе вызов. Я все время пробую все более длинные и сложные трассы.

Но чего я не люблю делать – и, собственно, никогда не делала, – это болеть за кого-то в том деле, в котором сама с удовольствием приняла бы участие. Но что, если, подумала я, мне не нужно больше ничего никому доказывать? Что, если стремление стать лучше имеет под собой цель быть полезной, а не просто соревноваться?

Итак, я поехала в Сан-Франциско. Вернее, я отвезла всех в Сан-Франциско, так как подумала, что если бы я решила пробежать двадцать километров, то последнее, чего бы мне хотелось перед этим делать, это проехать 600 километров за рулем.

Не могу сказать, что так уж пылала желанием пополнить ряды болельщиц. Тяга к состязанию все еще будоражила кровь. Но я взяла себя в руки и отправилась к финишу, встречать своих подруг.

Поймать такси в 6 утра в воскресенье мне, естественно, не удалось. Пришлось тащиться пешком по полутемному городу. Я брела и думала, что это один из самых глупых поступков в моей жизни. И шаг за шагом дошла до «гениальной» мысли: вот видишь, что случается, когда ты пытаешься сделать что-то хорошее. Еще немного, и тебя пристукнет какой-нибудь ранний грабитель!