– У него были неприятности в последнее время? Депрессия, стресс?

– Нет, ничего такого не было. Если бы было, я бы знал, я бы заметил. Мы живем вместе, все трое, в приходском доме за церковью. – Лопес неопределенно показал куда-то рукой. Было видно, что думает он в эту минуту совсем о другом. – Мы вместе едим чуть ли не каждый день, беседуем, спорим, молимся. Я бы заметил, если бы он был чем-то удручен. Если вы думаете, что он мог покуситься на свою собственную жизнь, вы ошибаетесь. Он не мог так поступить. И уж тем более он не мог покончить с собой подобным образом – при помощи освященного вина, у всех на виду.

– Может, были разногласия с кем-нибудь? Может, кто-то на него обиделся, затаил зло? В профессиональном или в личном плане?

– Он ни о чем подобном не упоминал, а мы с ним, как я уже сказал, общались ежедневно.

– Кто знал, что он сегодня будет служить заупокойную мессу?

– Все знали. Гектор Ортиц был нашим прихожанином, его все любили и уважали. Все знали о заупокойной службе, все знали, что ее будет проводить Мигель.

Ева подошла к двери и открыла ее. Майское солнце хлынуло в ризницу. На двери был замок, заметила Ева, такой же примитивный, как на деревянном ящике.

Легко войти, легко выйти.

– А сегодня были ранние службы? – спросила она у Лопеса.

– По будням в шесть часов утра. Служил я.

– А вино и гостия были из того же запаса, что и для заупокойной службы?

– Да.

– И кто их вам принес?

– Мигель. Это скромная служба, ее обычно посещает не больше дюжины прихожан, от силы две. Сегодня мы ждали еще более низкой посещаемости, поскольку все собирались прийти на похороны.

«Входишь, – размышляла Ева, – выстаиваешь службу. Проскальзываешь в служебное помещение, подсыпаешь яду в вино. Уходишь».

– И сколько же народу было у вас этим утром?

– Гм… Восемь или девять человек. – Он помолчал, и Ева догадалась, что мысленно он пересчитывает головы. – Да, девять.

– Имена этих людей мне тоже нужны. Не заметили незнакомых лиц?

– Нет. Я знаю всех, кто там был. Как я уже говорил, их было мало.

– А кроме них, только вы и Флорес. Никто вам не помогал?

– Только не в шесть утра, – покачал головой отец Лопес. – Мы не прибегаем к помощи служек при ранней службе, разве что во время Великого поста.

– Хорошо, – кивнула Ева. – Я попрошу вас записать – насколько сможете вспомнить – все передвижения и действия жертвы… то есть Флореса этим утром. И время укажите по возможности точно.

– Я этим займусь прямо сейчас.

– Мне придется опечатать это помещение как часть места преступления, – предупредила Ева.

Это заметно огорчило отца Лопеса.

– А надолго?

– Пока не знаю. – Она была слишком резка и знала это, но вся эта церковная атмосфера вызывала у нее нервный тик. – Будет проще, если вы дадите мне ключи. Сколько всего связок существует?

– Вот эта и еще одна в приходском доме. Мне нужен мой ключ от дома.

Он снял один ключ с кольца, а остальные отдал Еве.

– Спасибо. Кто такой Ортиц и как он умер?

– Мистер Ортиц? – Улыбка согрела взгляд Лопеса. – Он был постоянным прихожанином, как я уже сказал, прожил в этом районе много лет. Держал семейный ресторан в нескольких кварталах отсюда. «Абуэло». Управлял заведением вместе с женой, ушел на покой лет десять назад, после чего управление перешло к одному из его сыновей и к внучке. Ему было сто шестнадцать лет, он умер в своей постели, во сне, и я от души надеюсь, что без мучений. Он был хорошим человеком, его все любили. Я верю, что он уже в руках Господа.

Легким движением пальцев Лопес прикоснулся к крестику у себя на груди.