– Патрик тоже войдёт в группу, но его я не заполучу раньше завтрашнего дня, – быстро отвечает Маргарета. – Дуглас Андерссон госпитализирован и введён в медикаментозный сон. Йоран, ты поговоришь с врачом. Лица обеих жертв были заклеены липкими лентами. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом. Где куплен этот скотч? Пакетом с едой, который висел на двери, также займёшься ты. – Маргарета поворачивается к Харриет. – На тебе внутреннее расследование и телефон Лауры, когда его доставят. Мне нужен полный отчёт обо всём, что ты найдёшь о супругах Андерссон. Включая банковские счета и транзакции. Конрад, прокурор, который будет прикреплён к этому делу, прибудет сегодня, но позже. К тому времени я надеюсь получить с базовой станции оператора данные обо всех сеансах связи, которые прошли через них на момент преступления и после него.

Маргарета ставит «руки в боки», отчего она кажется ещё более худой, в то время как она продолжает свою речь.

– Харриет, кроме того, вызовет свидетеля, которая нашла Лауру, посмотрим, даст ли это что-нибудь. Я не успею ознакомить её с инструкциями по специально создаваемым группам. Харриет не знает правил поведения при расследовании тяжких преступлений. Йоран, ты можешь ей потом объяснить?

Харриет косится на Йорана. Значит, она попадает к нему в лапы? Йоран тоже, кажется, не прыгает от счастья, но не успевает он ответить, как Маргарета продолжает:

– Леннарт отвечает за техническую экспертизу, я вызову его, как только они напишут рапорт. Вскрытие Лауры будет завтра.

В комнате наступила тишина. «Будто все знают тайный код, который регулирует, кто заговорит первым», – думает Харриет.

– А не стоит ли кому-нибудь из нас присутствовать при вскрытии? – спрашивает наконец Элиас.

– Я могу, – говорит Харриет.

Уголком глаза она замечает, как переглядываются Ракель и Элиас.

– Ракель могла бы взять это на себя, – говорит Йоран.

– Нет уж, мы с Элиасом поедем к заливу опрашивать местное население, свидетелей. Почему бы Йорану не пойти на вскрытие? – спрашивает Ракель.

– Но я охотно поехала бы на вскрытие. – На этот раз Харриет говорит громче.

– Я должна подумать, какая польза будет от твоего присутствия на вскрытии. Видишь ли, нам здесь приходится думать, как лучше распределить ресурсы. Может быть, это совсем не то, к чему ты привыкла в Стокгольме, – отвечает Маргарета. – Если объявится кто-то из родственников, то это на тебе, Йоран.

Йоран вздыхает.

– Всё это дерьмо уже в печати, и СМИ звонят всё утро. Следи за сообщениями медиа, мы откроем специальную функцию для общественности, которая может что-то знать.

– Ну-ну, значит, психов тоже на мою голову. Спасибочки, – отвечает Йоран. – Этим могла бы заняться Харриет.

– Собираемся снова после обеда, если закончите раньше, приходите ко мне в кабинет, – прерывает его Маргарета, обращаясь ко всем. Элиас и Ракель встают.

– Я ухожу сегодня в четыре, чтоб вы знали. Больше никаких сверхурочных, – восклицает Йоран и выходит, не задвинув за собой стул.

Харриет осторожно вытаскивает телефон и пишет эсэмэску подруге:

Какое разочарование, заполучила в шефы Ведьму с Кислой Миной вместо мачо в униформе. Видимо, в заявление на работу вкралась ошибка. Что делать?

– Меня зовут Лена, – говорит сидящая в будке ресепшна женщина с крашенными в пепельно-русый цвет волосами, в коротком платье цвета жёлтых нарциссов и колготках в чёрно-белую полоску. На вид ей лет тридцать пять, но голос у неё писклявый, а во рту жвачка, из которой она надувает большой пузырь.

– Харриет.

– Я знаю. Только что получила твой пропуск, – отвечает Лена. Харриет берёт пластиковую карточку, которую ей протягивает Лена, и торопится обратно в свой кабинет. Была бы она посмелее, позвонила бы подруге. Но начинать первый рабочий день на новом месте с личных разговоров немного рискованно, вдруг кто зайдёт. Вместо звонка она отправляет Лизе эсэмэску: